Сразу оговорюсь, что нижеприведенные рассуждения не касаются хирургии, травматологической или ожоговой медицины, призванных помогать людям, попавшим в ту или иную катастрофу, и спасающих пострадавших людей, оказавшихся просто не в том месте и не в то время.
Что происходит в естественной среде, дикой природе, если угодно? А происходит там описанный многими учеными и наблюдателями естественный отбор. Сразу скажу, что я прошу читателя воздержаться от субъективных оценок через свое личное «хорошо» и свое личное «плохо», а попытаться посмотреть на данный вопрос абстрагированно.
Итак, естественный отбор. Кроме общепринятого представления, что это некий процесс выживания сильнейшего, при котором сильный жрёт слабого, это еще и совокупность биологических процессов, обеспечивающих дифференциальное воспроизведение генотипов в популяциях.
То есть происходит постоянный отбор наиболее здоровых и генетически устойчивых особей. При этом особи с генетическим дефектами не выживают и, соответственно, не производят потомства. Другими словами, свои бракованные гены не тиражируют. При этом смерть генетически бракованных особей никто не воспринимает как некое зло, так как все понимают, что слабая особь с заранее запрограммированными генами болезнями способна воспроизвести лишь такое же, а скорее всего еще более слабое потомство, чем она сама.
Все это так, когда человек рассуждает теоретически о неких процессах, происходящих в природе. И все совсем не так, когда речь идет о самом человеке.
С завидным упорством мировая наука и медицина продолжают двигаться в направлении, позволяющем выживать людям нездоровым, больным, зависимым от целого ряда медикаментозных факторов и, как следствие, способным воспроизвести еще более больных детей. У них, в свою очередь, будут те же самые и даже большие проблемы, и они произведут еще более нежизнеспособное потомство. И так далее. Куда этот путь ведет — я думаю, очевидно.
В качестве примера можно сказать, что сейчас более двух третей женщин европеоидной расы физиологически не способны родить без медицинского участия. Уже сейчас примерно треть рожденных младенцев не жизнеспособны без специальных медицинских и аппаратных мер. Чем это может закончиться лет через сто, представить не сложно.
А в современной аптеке у думающего перспективными категориями человека в глазах должен просто застыть ужас — неужели всё это необходимо для жизни и выживаемости современного человека? Отдельно стоит сказать, что у негроидной и монголоидной рас не все так плохо, и от этого они более жизнеспособны.
На этом основании логично предположить, что через некоторое время белый человек просто перестанет существовать как раса, а его самые здоровые остатки просто растворятся в желтой и черной расах.
И это при том условии, что на планете не произойдет какого-нибудь мало-мальски серьезного катаклизма, в результате которого фармакологическая промышленность и медицина будут отброшены назад. В таком случае европеоидная раса может просто-напросто вымереть.
Так куда же ведет современная медицина? Точнее, не так: ученые, чиновники от медицины и представители фарм- и медпромышленности понимают происходящие процессы?
А то у многих может создаться впечатление, что это все делается умышленно.