— И что?..
— А то, что хорошо, если суд решение вынесет месяца через три.
— Через три-и?!
— Может, кто-то хочет со мной поспорить? Если по одному из пяти исков решение будет раньше, я залезу вот под этот стол и буду громко, на весь цех, орать, что «юрист дурак».
— А если?
— А если нет, я прихожу через три месяца и вы кормите меня обедом.
— Да какой обед? Тебе ж говорят — хлеба купить не за что…
— Так. Только не надо мне лапши. Работаем? Рыба на разделку идёт? Под зарплату её можно брать? Консерва сейчас какая на линии? С добавлением масла?
— Масла, масла…
— Продолжать дальше? Или кто-то не знает, как уху готовить? Или рыбу жарить? А ещё… В курсе ведь, что мы на птицефабрику рыбные отходы от разделки отправили?
— В курсе, в курсе!
— К концу недели они в обмен на отходы должны своей продукции подбросить. Бухгалтерия посчитала. На человека — 30 яиц получается. А это уже не только первое-второе. Но и салатик какой. Кому мы тут плачемся? Да мы на пищевом предприятии работаем. На пищевом. А я что-то пока не знаю ни одного умершего в пищёвке от голода.
— Ладно, ладно, юрист. Спорить не будем. Но если жена плохо кормит — приходи. Уж мы — постараемся. А, юрист? Тебя как зовут-то хоть, а то я прослушала в начале…
— Ага. Что решение будет через три месяца, уже верим?
— Верим, верим…
— Так решение — это ж только полдела. Чтобы исполнительный лист получить, надо, чтобы оно в законную силу вступило.
— И что — не вступит?
— Если я напишу кассационную жалобу — нет. А я напишу. В самый последний день срока. И уйдёт моя жалоба вместе с делом в вышестоящий суд. А там пока назначат дело к рассмотрению, пока рассмотрят. Пока оно вернётся обратно… Ещё месяца полтора. А то и два. Вот только тогда можно будет получить исполнительный лист.
— Через пять месяцев?
— Ну, около того. Так ведь исполнительный лист — это ещё не деньги. С ним надо к судебному приставу. Пока он начнёт исполнительное производство… И то — сначала даст мне время на добровольное исполнение решения. Только после этого начнёт осуществлять меры по принудительному взысканию. А я — жалобу на его действия…
— Так, а деньги-то когда?!
— Я думаю, где-то к концу года.
— И что, нам всё это время лапу сосать?!
— Зачем? Мы с вами на одном предприятии работаем? И вы знаете то же, что и я. Даже лучше. Вы-то тут, в отличие от меня, уже не первый год.
Почему зарплаты не было? Стояли. Сырья не было. Не из чего было консерву делать. А сейчас? Мехсекция рыбы из Мурманска пришла? Фронт работы есть? Готовая консерва на склад пошла? Так вы же лучше меня знаете, что прежде чем её продавать, она «вызреть» должна. Месяц ещё ей на складе лежать. Пока этот месяц, отдел реализации должен надёжного покупателя найти. Надёжного. Новой Корочи ни мне, ни вам не надо. Не надо?
Вот и пусть ищут. Время есть. Только тяжело это сейчас. Нет денег ни у кого. Потому, даже если и будут нашу консерву брать, так под реализацию. Мол, продадим, потом и денежки. Месяц на реализацию. Месяц на то, чтобы покупатель рассчитался. Если учесть ещё и «вызревание», то за ту рыбу, что сегодня у вас по разделочному транспортёру идёт, деньги будут месяца через два с половиной, три. А исполнительный лист — через пять. И… Имел смысл подавать те иски?
Вот и я говорю — ерунда. А вы не верили. Потому предлагаю — больше никаких исков. Дайте мне время и возможность работать.
У нас же не только Короча. Вот прислал Мурманск мехсекцию. Но рыбы в рефрижераторы загрузил меньше, чем мы ему проплатили. Они на нас ещё железнодорожный тариф повесили, хотя по договору транспортные расходы на них отнесены. А это деньги. И немаленькие. Так что, дарить будем?
Вот и я про то же — самим пригодятся. Можно, я не ерундой — делом займусь? И должников наших потрясу основательно. Это же не лично мои деньги. Наши. Только если это дело на самотёк пустить… Та же Короча с прошлой осени не чешется. Вот она, зарплата, где.
А в суде, кроме головной боли и нервотрёпки… Но что сделано, то сделано. К тем людям, что уже подали иски, слово — никаких репрессий. Все будут получать зарплату, и они — получат. Вынесет ли суд решение — нет… Будет ли у них на руках исполнительный лист… Не это показатель. Показатель то, что человек свою часть работы выполнил. Но только часть. Зарабатываем мы все вместе. И вы, и механики, и бухгалтера, и отдел реализации. Заработали, получили деньги за продукцию — распишись в ведомости.
Только — все вместе. И работать, и получать. А если кто-то будет мешать мне хорошо делать свою часть работы… Обещаю: тот, кто подаст иск в суд уже после нашего разговора, свою зарплату получать будет долго и упорно. Так, как положено — по исполнительному листу и через службу судебных приставов. Все всё поняли?
* * *
Все. Вернее, почти все. Один иск после того разговора всё-таки в суд ушёл.
Как мы судились — отдельная история, но уже после Нового года, в конце февраля, кто-то постучал в дверь кабинета. И в чуть приоткрытую щёлку, робко:
— Константин Петрович… Можно?..
— Кто там? Заходите. А, ты, Варь… Чего тебе?
— Константин Петрович. Мне денег не надо. Можно в счёт апрельской зарплаты прошлого года консерву на складе получить?
— А я-то тут при чём? Это — в бухгалтерию, чтобы они сумму вывели, потом — к директору. Он резолюцию наложит и — на склад.
— Да они все — не против. Но говорят, без вашего согласия не отпустят. У меня же — исполнительный лист у приставов.
— О-оо. У приставов? Так, Варь, о чём разговор в мае был?! Я ж просил: «Бабоньки, не надо!». А ты? Ещё же спросил: «Все всё поняли?». Так никто ничего. Молчок. А потом — бац. И вместо того, чтобы Мурманском заниматься, я с тобой по судам валандался.
— Так взыскали же с них…
— Взыскал. Только без твоей помощи. Ты мне, хоть и просил, не помогла. А я тебе должен?
— Константин Петрович… Поняла я всё. Теперь — поняла. Женский день скоро. Может, ради праздничка? А?..
— Ой, Варь. А как обещание? Что я тогда вам в цеху давал. Мол, по новым искам всё только по правилам и закону.
— Да поняла я всё. Надо мной уже весь цех смеётся. Они-то в сентябре всё своё уже получили… Поставьте визу…
— А исполнительный лист у приставов заберёшь?
— Константин Петрович!
— Ладно. Давай своё заявление…
* * *
Нет, так-то я белый, ласковый и пушистый. Ругаться и то толком не умею…
Заскочил как-то в бухгалтерию, что должна была подобрать документы по очередному должнику, и, между делом, удивился вслух, что тихо что-то сегодня у нас в конторе. Даже главный своих слесарей и механиков не разносит так, чтобы по всему зданию слышно было.
А бухгалтерский начальник подняла голову от своих счетов, смет и калькуляций, посмотрела на меня внимательно и выдала:
— Так он на вас, Константин Петрович, смотрит…
— А что на меня смотреть? Я разве хоть раз когда на кого кричал?
— В том-то и дело. Он орёт, а у него народ как ползал сонными мухами, так и ползает. А вы даже и не скажете ничего. Посмотрите только. Но так, что народ сразу юлой крутиться начинает. И бегать по конторе так, что только пыль столбом следом…
* * *
А обедом меня в цеху накормили. И — не один раз. Очень вкусно.