Почему возникло «дисковое пиратство» и не исчезло до сих пор, несмотря на угрозу со стороны закона — рассказывает пират-«пенсионер», десять лет занимавшийся этим сомнительным «бизнесом». Как вы понимаете, даже находясь на пенсии пират не хочет, чтобы его имя было пропечатано на каждом углу Интернета. И он имеет на это право. Поэтому интервью — анонимно. Но вполне реально, уж можете мне поверить.
— Что привело вас к пиратской бригантине? Романтика поиска сокровищ или что-то другое?
— Все начиналось в первой половине 90-х годов прошлого века. Я остался без работы. «Челночный бизнес» не привлекал. Как человек технически грамотный, я посчитал объем/вес товара и прибыль. Получилось, что компакт-диски в те времена уступали по прибыльности лишь наркотикам. Я, как Остап Бендер, чту Уголовный кодекс. Поэтому занялся доставкой дисков в Минск. Представлялось все это достаточно простым: вечером выехать в Москву на поезде, провести день на Митинском рынке и на Горбушке, в этот же вечер выехать обратно в Минск.
— Как происходило становление «бизнеса»?
— Стартовый капитал понадобился минимальный: всего-то 200 долларов. Дела сразу пошли успешно. Через месяц я уже знал все подпольные оптовые точки, где торговали дисками — в результате прибыль стала еще выше. Через два месяца я оплатил все долги, которые накопились за период глухого безработного безденежья. А еще через месяц я начал принимать заказы на входившие тогда в моду mp3-диски. Через полгода был «автором» многих пиратских сборников, как софта, так и музыкальных дисков mp3. Кроме того, мы сами разрабатывали высококачественную полиграфию для своих дисков.
— «Мы»? То есть у вас уже собралась настоящая пиратская команда?
— Конечно! Ведь не только я оказался в положении безработного интеллигента с высшим техническим образованием. Так что нас собралось четверо инженеров, и кооператив имени Флинта начал работу.
— Память подсказывает мне, что две трети пиратских программ не работало. Что вы можете сказать о качестве ваших дисков?
— Да, это действительно так. Китайские диски содержали две трети, а то и больше, неработающих программ. Не составляло большого труда, имея связи среди программистов, во-первых, тестировать программы, во-вторых, взламывать практически любые защиты, в-третьих, русифицировать как софт, так и игры. Когда пиратское сообщество практически полностью перешло на тиражирование своих собственных, выверенных и протестированных сборников, только тогда начались серьезные проблемы с правоохранительными органами.
— Вы хотите сказать, что разработчики программного обеспечения были заинтересованы в распространении неработающего софта?
— Думаю, да. Ведь нас не трогали, пока мы торговали бракованными дисками, и зашевелились только тогда, когда наши диски стали сравнимы по качеству с фирменными и лицензионными. Я считаю, что подобное поощрение пиратства было разновидностью маркетинга разработчиков. Имея в качестве конкурентов некачественные пиратские диски, они могли позиционировать свой товар как безусловно качественный и надежный, именно этим оправдывая высокую цену на программное обеспечение.
На наш взгляд, мы выполняли очень важную социальную функцию: обеспечение компьютерной грамотности широчайших слоев населения. Конечно, об этом не принято говорить вслух, тем более что пиратство является противозаконным занятием. Но стоимость лицензионных и фирменных дисков была настолько высока, что даже не каждая фирма могла позволить себе такое программное обеспечение. А ведь без компьютеров в наши дни просто невозможно работать.
Следовательно, те фирмы, которые начинали развиваться практически с нуля, изначально оказывались в невыгодных условиях по сравнению с компаниями, у которых был солидный начальный капитал. И многие маленькие предприятия так и остались маленькими, не смогли развиться — несмотря на хорошие идеи, заложенные при основании — так как не имели возможности использовать IT-технологии.
Мы же позволяли таким фирмам иметь программный продукт, причем, очень часто вылеченный от «детских болезней» его авторов. Наши программисты доводили программное обеспечение до ума в процессе русификации и тестирования. А исправления ошибок Microsoft’а появлялось в лучшем случае через полгода после выхода фирменного диска. Следует отметить, что нашими дисками могли пользоваться не только организации, но и частные лица. Благодаря нам, компьютеризация охватила и школьников, и студентов, они постигали азы компьютерной грамоты с помощью наших дисков.
— Почему же вы оставили такое прибыльное занятие, которое, к тому же, считали благородным?
— Понимаете, случилось неожиданное. Те студенты, которые обучались компьютерной грамотности с помощью наших дисков, пришли на работу в правоохранительные органы. Они стали настоящими профессионалами. Я могу ими только гордиться. Но работать, как вы понимаете, стало практически невозможно. Кроме того, прибыль резко упала: массовое пиратство заставило задуматься производителей о том, что следует выставлять разумную цену на свой продукт, и что следует тщательнее тестировать свой продукт, не выбрасывать на рынок некачественное программное обеспечение. Производители снизили цену до реальной, которую вполне может позволить себе практически каждый, кто желает приобрести программное обеспечение. А качество продукта резко повысилось. Кроме того, производители начали обеспечивать свой продукт гарантией и обслуживанием, что, как вы понимаете, не могут позволить себе пираты.
— Чем вы занимаетесь «на пенсии»?
— Делюсь богатым опытом, то есть преподаю в одном из вузов страны. Обучаю молодых программистов, которые впоследствии становятся разработчиками программного обеспечения. Хочу заверить всех будущих пиратов: мои ученики сделают вашу работу максимально сложной!