Ведь поборники прекрасно-потерянной России приводят в качестве аргументов высокие, подчас поразительные темпы экономического роста. И то, что Россия и тогда «кормила всю Европу», и сейчас…
Впрочем, что сейчас — мы все видим. Но ключевое здесь «сейчас», с нынешними агротехнологиями и нынешней организацией сельхозпроизводства, несколько отличающимися от тех, что были типичны для старой России. И абстрагируемся от технологий. Понятно, что они совершили колоссальный скачок. Но передовые технологии были и тогда. И в Европе, и в крупных российских хозяйствах.
Как же Россия Европу-то кормила? Этот миф не разбирал разве что ленивый, но давайте очень кратко.
Хлеб Россия, действительно, экспортировала. И да, в конце XIX века доля российского хлебного экспорта была, действительно, очень велика. Правда, про всю Европу — это пожалуй, все-таки преувеличение. И главное, ситуация менялась не в лучшую сторону.
- Если в 1870—1880-х гг. Россия поставляла в Европу 33,1% пшеницы, 83,6% ржи, 63% овса и 40% ячменя, то в начале ХХ века ее доля в европейском импорте снизилась до: 24,7% пшеницы, 37,1% ржи, 42,3% овса.
С конца XIX века российский импорт вытесняется американцами и аргентинцами, использующими более прогрессивные технологии и поставляющими продукцию лучшего качества. Плюс Россия поставляла на экспорт большей частью зерно, а США — муку, то есть продукт более переработанный.
В поставках ржи вперед выходит Германия. Правда, российский ячмень (традиционная для России культура, в Европе в основном кормовая) занял 75,8% европейского рынка.
При этом большую часть (примерно 70%) товарного хлеба поставляли крупные помещичьи латифундии. Остальное — зажиточные крестьянские хозяйства (3−20%). 30−50% бедных хозяйств кормили сами себя. Примерно половина из них и это делала с трудом.
Немногое выкроенное зерно могло продаваться, плюс возможный заработок с промыслов или от работы на помещика. Но этот немногочисленный заработок покрывал подати, выкупные платежи (до 1907 года), потребности в соли, керосине и прочем. Если покрывал…
И вот слова И. Солоневича, монархиста и антисоветчика:
Если Англия потребляла на душу населения 24 пуда, Германия — 27 пудов, а САСШ — 62 пуда, то русское потребление хлеба было только 21,6 пуда, включая всё это и на корм скоту.
Это при исключительной значимости хлеба, бывшего для многих основным продуктом. Хотя, конечно, лишь для простонародья.
А помимо хлеба… Вот статистические данные потребления мяса на душу населения в год (1913). Понятно, что данные примерные, но, во-первых, какие есть, и во-вторых, времен царской России.
- В Европейской России на горожанина (в городах с численностью от 50 тыс.) в среднем получается 4,4 пуда в год, на представителей «остального населения» — 0,3 пуда.Реклама
«Остальное население» — это жители небольших городов) и селяне, составлявшие порядка 70% населения Российской империи.
Данные по селу здесь, видимо, занижены. Ибо сложно учесть скот на миллионах крестьянских дворов, тем более — съеденный скот. Но намного ли?
С учетом другой статистики:
- На 100 жителей Центральной России в 1911−14 г.: лошадей — 16,5, крупного рогатого скота — 23,6, овец — 30,2, свиней — 10,1.
При том, что ни лошадей, ни коров на мясо крестьянин, естественно, не держал.
А средние данные, естественно, включают и скот крупных хозяйств. И кормить зимой корову и лошадь приходилось, это необходимость.
А чем кормить ту же свинью, если самим есть нечего? Проще забить ее осенью. Или, в крайнем случае, в декабре, к Васильеву дню 1 января, когда по обычаю как раз положено было есть свинину. Может, все проще и к этому времени немногочисленных крестьянских свиней попросту нечем становилось кормить?
Ну давайте считать, что данные статистики занижены вдвое, пускай крестьянину доставалось 0,6 пуда мяса в год. Выходит почти 10 кг в год, то есть аж 152 грамма в неделю.
Плюс молоко — порядка 3 литров в сутки на семью из, в среднем, 5 человек. Это если корова в семье была. Смотрим чуть выше статистику в 23,6 коровы на 100 человек. При том, что были и молочные хозяйства с десятками коров, были и середняки с несколькими коровами, и кулаки. Много ли останется на долю бедняков, составлявших около половины сельского населения?
Плюс 48 яиц на душу населения… тоже в среднем по стране. В год, не в месяц. И как думаете, если зимой детям нечего есть, кому достанется зерно? Курам или детям?
Мы хорошо знаем, что такое «среднее потребление»: это когда один ест мясо, трое капусту, а в среднем все питаются голубцами… Между прочим, эти люди не пролеживали бока, а вкалывали на земле, занимались ремеслами, вели хозяйство.
И вот еще данные того времени по потреблению на душу в год:
- Хлеба — 15,42 пудов, картофеля — 8,89 пудов, овощей и фруктов — 3,69 пудов в год.
Это в среднем, включая и миллионеров, и безземельных крестьян.
Стоит ли удивляться систематическому, раз в примерно пять лет, голоду? Если масса народа попросту живет на грани голода, то любой неурожай гарантированно означает для этих людей уже настоящий голод.
Ну и качество питания хлебом (при любом неурожае — разбавлявшемся лебедой и иными «добавками») и картошкой не способствует ни здоровью, ни выживанию в случае голода или эпидемии.
Вот
…средний размер его на душу составит в России четвертую или пятую часть того, что в других странах признается необходимым для обычного существования.
Как же возможно, чтобы Россия, с ее просторами, страдала от безземелья? А земля была чья-то.
Конечно, в крупных помещичьих хозяйствах все обстояло куда лучше. Но урожай этих хозяйств или «кормил Европу», или шел на внутренний рынок…
А на что, позвольте спросить, крестьянину было купить хлеб? Деньги в поле не вырастишь. А продать часть урожая возможно, лишь если этого урожая у тебя хоть какой-то излишек. Так ведь, имей ты излишек — зачем бы тебе еще и докупать хлеб?
А откуда взяться излишкам или избытку, если ты не только не можешь применять прогрессивные технологии, но еще и земли банально не хватает?
Земля в общине распределяется в зависимости от числа работников. Больше мужчин — больший надел выделит община. И начинается демографический взрыв. Вот только в целом земли в общине не прибавляется, просто делится то, что есть — и значит, наделы измельчаются.
До реформ 1862 г. на одного мужчину-крестьянина приходилось 4,6 десятины, в 1900 году — уже 2,6 десятины.
Да, можно купить еще. Или арендовать у помещика. Но на что? Чтобы продать ненужное, нужно иметь ненужное… Или наняться отрабатывать на помещичьем поле. Либо отдать часть урожая.
В чем отличия от прежних барщины и оброка? В том, что с арендатора можно запросить любую плату. Крепостной — твоя собственность, а как станет расплачиваться свободный крестьянин — тебя не волнует. Станет голодать — проблемы его и общины.
Так в царской России сложились как бы два сельских хозяйства.
- Одно — крупное производство, помещичьи латифундии, выращивавшие продовольствие, в том числе на экспорт.
- Второе — мелкие собственники, масса рядовых крестьян. Значительная часть которых выращивала урожай только для самообеспечения, будучи фактически выключенной из экономики.Реклама
Из крепостного состояния крестьяне вышли с меньшим количеством земли, чем имели. Земля принадлежит общине, делясь по дворам в зависимости от числа мужчин в семье. И начинается чересполосица.
Если кто не застал царских времен, напоминаю: земля вокруг деревень разного качества. Как распределять её между членами общины, чтобы никому не обидно?
Для простоты — кусками и всем поровну: полосу чернозема, полосу суглинка, полосу целины. И идут эти полосы: твоя, моя, снова твоя, чья-то ещё…
На общем поле каждый обрабатывает свой участок. Это осложняло введение новых методов землепользования. Потому, что неудобно обрабатывать сельхозтехникой полосу шириной… скажем, несколько метров. И посеешь на своих полосках только то, что посеют и соседи.
Отсюда и малое число нововведений, и очень медленный прогресс в сельском хозяйстве. И вкладываться, беречь землю ты не станешь. Ведь при следующем переделе этот кусок уйдет к соседу. Да и нечем особо удобрять, мало скота — мало навоза.
Это, наверное, основной отрицательный фактор существования крестьянской общины. Неспроста появились инициативы
Так что большевики, проводя коллективизацию и зачастую принудительно создавая крупные хозяйства, решали ту же задачу обеспечения страны едой. Оттого и методы решения были… какими были. Потому что задача была не решаемой в принципе.
Вот так, очень вкратце, Россия все-таки «кормила Европу». Точнее, одна Россия кормила, а другая недоедала.