Интересно, что в России она могла наступить значительно раньше, чем в других странах. И вот почему.
В 1824 году в Петербурге произошло опустошительное наводнение. В результате этого сильно пострадали корабли Балтийского флота. Поэтому часть из них решили разобрать на дрова.
Однако подводные части потрёпанных кораблей оставались в хорошем состоянии. И тогда капитан 1-го ранга Чистяков предложил использовать подводные части военных кораблей для создания плавучих батарей. Они должны были дополнительно прикрывать Петербург и Кронштадт с моря. Такие батареи планировалось перемещать по морю с помощью буксиров, а для дополнительной защиты обшить листами железа.
Чистяков совместно с одним корабелом даже представил начальству проект плавучей батареи, однако дальше этого дело не зашло. Слишком необычным было предложение русского морского офицера.
Прошло тридцать лет. Началась Русско-турецкая война, запомнившаяся многим обороной Севастополя. Но упомянутая война происходила и на Балтике. Сюда добралась англо-французская эскадра, задачей которой было нападение на Петербург и близлежащие порты. Однако наша береговая оборона показалась интервентам крепкой, и боевые действия на Балтике в основном перенеслись на море.
Так как угроза захвата столицы с моря, да и региона в целом, была довольно явственной, наше правительство спешно стало предпринимать ответные шаги для укрепления обороны.
Одним из таких шагов было решение создать в Балтийском море эскадру канонерских лодок. Корабли этого типа успешно преодолевали балтийские шхеры (заливы) и могли как отражать нападение кораблей с моря, так и перевозить десантные соединения с одного места на другое.
Но вначале наши канонерские лодки на Балтике стали строить гребными! Да-да! Русское правительство одобрило проект контр-адмирала Шанца, который выступал за сооружение именно гребных канонерских лодок длиной 22 метра и вооружённых двумя орудиями на поворотных платформах.
Конечно, гребные суда уже были анахронизмом, однако проект Шанца предполагал строительство чрезвычайно подвижных и довольно лёгких судов, приспособленных к условиям Балтики.
В общем, война уже шла, времени на длительные раздумья не было, и правительство приняло проект контр-адмирала в работу.
Буквально за два с половиной месяца на нескольких российских верфях соорудили 104 гребных канонерских лодки. И вроде бы довольно большое количество, однако в ходе боевых действий выяснилось, что гребные суда, увы, уступают паровых судам англичан и французов.
Тут подоспело предложение капитан-лейтенанта Шестакова о строительстве близ Петербурга шхерной паровой флотилии. Предложение было встречено хорошо, и закипела работа.
К летней навигации 1855 года было готово более 30 новых паровых канонерок. Война ещё продолжалась, и упомянутые корабли в ней участвовали: охраняли русские берега от захватчиков, вели перестрелки и целые бои с кораблями непрошеных гостей.
В следующем году война закончилась, а паровые канонерские суда на Балтике остались. И тут выяснилась одна неприятная деталь.
Российские паровые канонерские лодки плавали неплохо, с задачами своими справлялись, однако сама паровая машина находилась близко от бортов корабля, и поэтому часто повреждалась. А с повреждённой машиной, увы, особо не поплаваешь.
Тогда по просьбе Шестакова на Александровском заводе изготовили железные листы размерами 1800×1100 мм, причём толщина этих листов была довольно внушительной — 30 мм. Зимой 1855 года полученные с завода листы долго обстреливали из различных орудий. После таких впечатляющих испытаний стало очевидным, что броневой защите на русских кораблях — быть!
Капитан Шестаков распорядился, чтобы подводные части паровых канонерских лодок в наиболее уязвимых местах обшили железом. Поручение было выполнено.
Вот так и появились в русском флоте корабли-броненосцы. Которые довольно скоро вытеснили обычные суда с полностью деревянными корпусами.