За этот период было сделано 35 боевых вылетов (налёт 41 час 22 мин.) из них на разведку 3 и 24 — по колоннам противника на марше. Уничтожено и повреждено: танков — 2, артбатарей — 49, батарей зенитной артиллерии (ЗА и МЗА) — 2, повозок — 17, солдат и офицеров — 130. Согласно сведениям 198 ШАД в Ковельской операции полком было сделано в 5−6 раз больше вылетов, чем упомянутые 35. По-видимому, другие вылеты (сверх 35) проводились на территорию Польши. В Ковельской операции полк потерял 4 лётчика (Простибоженко, Макеев, Комаров, Иваненко (Ивоненко —?
Составителю и Редакции не удалось установить достоверно правильность написания фамилии лётчика, погибшего в июле 1944 года вместе со своим стрелком Николаевым смертью храбрых. В воспоминаниях однополчан также присутствуют расхождения в написании его фамилии. Поиски продолжаются. Примечание Редакции) и 3 стрелка (Краюшкин, Зимин, Николаев), а также 4 самолёта. Так, 19 июля не вернулись с боевого задания 4 самолёта Ил-2. Спустя несколько дней пришли лётчики Кудинов и Децюра со своими стрелками, а лётчики Простибоженко и Макеев со своими стрелками Краюшкиным и Зиминым пропали без вести. Группа из 4-х самолётов Ил-2, ведомая лейтенантом
Коваленко В. И., после выполнения задания без прикрытия наших истребителей была атакована 11 истребителями противника и рассеяна. Лейтенант Коваленко был атакован сверху-сзади парой Фокке-Вульф-190. Первая атака была отбита стрелком Муромцевым, при повторной атаке он был тяжело ранен. Один фоккер прошел чуть впереди самолета Коваленко, и Коваленко, довернув свой Ил, сбил его пушечной очередью. Второй вражеский истребитель был сбит стрелком лётчика Дроконова — Войткевичем, при этом лётчик со стрелком были ранены, но привели весь избитый самолёт на свой аэродром. Самолёт лётчика Комарова со стрелком Ермашовым был подбит и загорелся. На горящем самолёте Комаров перетянул через линию фронта и приземлил самолёт на ближайшем нашем аэродроме, но неудачно. По-видимому, Комаров был ранен и не видел хорошо земли, т. к. всё время запрашивал у своего стрелка, чей это аэродром, наш или немецкий. От сильного удара самолёта о землю стрелок был ранен. Не побоявшись взрыва, к горящему самолёту бросился неизвестный старшина из батальона обслуживания. Он помог раненому стрелку спастись, но не смог открыть кабину и вытащить Комарова. Лётчик Комаров, очевидно, был без сознания, т. к. не смог открыть кабину и взорвался с самолётом.
26 июля исключительное мужество и героизм проявили лётчик старший лейтенант Иваненко И. М. (Ивоненко —? Составителю и Редакции не удалось установить достоверно правильность написания фамилии лётчика, погибшего в июле 1944 года вместе со своим стрелком Николаевым смертью храбрых. В воспоминаниях однополчан также присутствуют расхождения в написании его фамилии. Поиски продолжаются. Примечание Редакции) и воздушный стрелок сержант Николаев. При выполнении задания самолёт был подбит и сел на «вынужденную» за линией фронта. Немцы начали сбегаться к самолёту, экипаж открыл огонь из пушек, затем из пулемётов, наконец, из личного оружия. Район посадки вскоре был занят нашими войсками. Вокруг изрешечённого самолёта насчитали около 80 трупов гитлеровцев, а в пепле потухшего костра лежали тела Иваненко и Николаева с обугленными по колени ногами. Герои были захоронены в братской могиле и потом посмертно награждены орденами Отечественной войны 1 степени.
30 июля полк перебазировался на первый польский аэродром Любартув (20 км севернее г. Люблин). Начиналось освобождение Польши. Разгром немцев в Белоруссии был большим, чем в Сталинграде, т. к. было уничтожено от 25 до 28 немецких дивизий (около 350 тыс. человек). После завершения Белорусской операции, чтобы доказать враньё на Западе, что немцы сами отступили из Белоруссии из-за высадки 2-го фронта, по Москве провели 57 тысяч пленных. Наступление в Белоруссии началось при значительном превосходстве советской авиации и её господстве в воздухе, однако в первой половине августа эти преимущества были утрачены. Так, ВВС 1 Белорусского фронта с 1 по 13 августа сделали 3170 самолётовылетов, а немецкая — 3316. Даже немцам стало ясно, что после 40-дневного наступления, сила Красной Армии иссякла, и мы не могли помочь восстанию в Варшаве…