Индия, 1957−1959 годы
Мои родители и сестра, которой тогда было 4 года, попали в волну вспыхнувшей большой дружбы народов между СССР и Индией. К нам хлынули слезоточивые индийские фильмы, а в Индию — советские артисты, художники и специалисты самых разных профессий.
Среди таких был и мой отец, окончивший факультет «Мосты и тоннели» и бывший признанным специалистом в области металлоконструкций. Его вместе с семьей пригласили на строительство первого в освобожденной от британского владычества стране металлургического комбината в городке Bhilai. Все наши произносили это название, как Бхилаи, так он мне и запомнился.
Пока мужья работали даже в несусветную жару индийского лета (в отеле кондиционеры и вентиляторы были, а на стройке, конечно, нет), их жены ходили на местный рынок или посещали близлежащие городки. В Bhilai, кроме продуктов, купить было нечего, а в соседних местах, куда можно было добраться на автобусе, можно было приобрести клубки настоящей кашемировой шерсти и еще не известный в Союзе нейлон. Все сразу научились шить и вязать и отдавались этому занятию истово — одна из жен наших строителей купила швейную машинку, и в ее номер в отеле потянулись женщины с отрезами тканей в руках.
О детях можно было не заботиться, только кормить вовремя. Те, кто постарше, посещали начальную школу (до 4-го класса), их подвозил специальный автобус. А после занятий вместе с малышней они играли в вестибюле и многочисленных коридорах «резервации» — хорошо охраняемого темнокожими полицейскими огромного отеля. Выйти из него дети могли только с родителями, поэтому все мамы были спокойны.
Ряд заболеваний лечился тут же, нашими и индийскими врачами. Сестра переболела серьезной ангиной, но в аптечке у советских докторов были антибиотики, и ее вылечили.
Маме повезло меньше — у нее начались проблемы со здоровьем, и ей требовалась помощь, которую могли оказать только на родине. Она еще застала приезд
Билеты на самолет фирмы Lockheed Constellation были куплены заранее, чтобы мама успела к родным до встречи нового 1960 года, до которого оставалось всего несколько дней. Папа привез семью в Дели и поселил в отеле. Лететь надо было на следующий день, и он хотел убедиться, что все пройдет нормально.
И тут его вместе с мамой вызвали в наше консульство в Дели, где кто-то из чиновников, вежливо извиняясь, попросил сдвинуть мамину поездку на один день — такой же рейс и очень хорошие места, где маме будет удобно с ребенком. Дело в том, объяснил чиновник, что в группе работников культуры, приехавших по приглашению в Индию, серьезно заболел один художник. Его надо срочно отправить на родину — в Индии ему помочь не могут, а здоровье ухудшается с каждым днем. Скорее всего, это тяжелый грипп, добавил чиновник.
Папа был членом партии, мама всегда подчинялась и папе, и властям, в общем, родители согласились. Консульство вызвалось оплатить еще одну ночь в том же отеле, в котором семья остановилась в Дели. В Москве их уже ждали мои дедушка и бабушка, приехавшие из Днепропетровска и очень соскучившиеся по дочери и внучке. А предупредить их было невозможно, телефона у родни, где они остановились, не было — это же был 1959 год. Слава богу, папа знал адрес, и тестю с тещей была послана успокаивающая телеграмм без объяснения причин. Хотя телеграмма почему-то сильно взволновала дедушку. Он как предчувствовал неладное.
Папе пришлось оставить семью на попечение улетавшим рейсом на следующий день советским пассажирам, жившим в том же отеле, а мама, ничего не подозревая, еще раз пробежалась с дочкой по магазинам и купила той чудесную куклу. Так что ребенку было чем заниматься в течение длинного перелета. Предыдущий рейс из Москвы через Ташкент в Дели был для мамы настоящим кошмаром, потому что дочка извелась от долгого сидения на одном месте, к тому же ее во время каждого снижения тошнило, и скоро все пакетики были израсходованы, а стюардессы подносили все новые и новые.
Индия, 1959 год
Это была преамбула к событиям, развернувшимся в то же время в группе работников культуры, приехавшей в Индию с двухнедельным визитом. Об этом очень детально и интересно рассказано в фильме «Черная оспа. Московский детектив».
В этой поездке оказался Кокорекин, 53-летний художник-плакатист, заслуженный деятель искусств. Он посетил все положенные по программе места, но излишняя любознательность занесла его в одну из индийских провинций.
Там он попал на похороны местного брахмана, которого подвергли сожжению и погружению в воды Ганга. Несчастный умер от черной оспы, которая царила на полуострове уже долгое время. Кокорекину удалось сделать зарисовки с натуры всей церемонии сожжения: пылающие костры, молящиеся родственники покойного… Протянутой через костер рукой он даже коснулся вещей покойного. Это были его последние рисунки…
«Натура́льная или чёрная о́спа (лат. variola, variola vera; праслав. *о-sър-а — сыпь, корь) — высокозаразная вирусная инфекция, особо опасная болезнь, характеризуется тяжелым течением, лихорадкой, сыпью на коже и слизистых оболочках, нередко оставляющей после себя рубцы. Её вызывают два вида вирусов: Variola major (летальность 20—40%, по некоторым данным — до 90%) и Variola minor (летальность 1—3%)… Люди, выживающие после оспы, могут частично или полностью терять зрение, и практически всегда на коже остаются многочисленные рубцы в местах бывших язв». (Википедия)
Латентный период проявления вируса черной оспы в организме человека составляет две недели, поэтому почувствовавший себя плохо художник решил, что у него просто грипп с осложненным течением. Такой диагноз поставили и советские врачи в Дели, и все, что они могли сделать — это отправить заболевшего домой первым же рейсом. Тем, на который были билеты у моей мамы и сестры.