Существует ли карательная психиатрия в современной России?
Большинство нынешних российских госдеятелей вышло из среды чекистов и советских руководителей средней руки. У них сохранилась советская ментальность, но идеологию заменили коммерческие интересы. Примерно такая же картина и в психиатрии, с той разницей, что психиатрические светила современной России народились не из чекистов, а из советских психиатров.
Никуда не делся и не реформировался печально известный институт Сербского, по-прежнему психиатры никак не доказывают свои экспертные заключения и поставленные диагнозы, фактически не неся за них ответственности. Когда нет гражданского общества, то нет и общественного контроля. В бесконтрольной обстановке очень легко использовать закон о психиатрической помощи в целях, не имеющих отношения к медицине.
В современной России (как и в Советском Союзе) к группе риска в части злоупотребления психиатрией относятся противники существующего режима и правозащитники. К правозащитникам добавились журналисты, что вполне объяснимо: в постсоветской России (в отличие от СССР) официально запрещена цензура в СМИ (статья 29, часть 5 Конституции РФ); соответственно потребовался способ воздействия на «щелкопёров». Впрочем, подобный способ чаще используется в отношении провинциальных журналистов и по инициативе местных властей.
В то же время, появилась новая большая группа риска: одинокие люди, владеющие собственностью. Великий комбинатор, «рождённый» Ильфом и Петровым, упоминал про 1001 способ отъёма денег. Психиатрический вариант навряд ли входил в его арсенал. У нынешних комбинаторов всё иначе. Они дружат с психиатрами, милицией и судом, что позволяет собственность отбирать.
В первую очередь речь идёт о квартирах, которые в крупных российских городах стоят десятки тысяч долларов. Согласитесь, ведь квартира не нужна одинокому старому человеку, находящемуся в психлечебнице?! Там и кормят, и на прогулку выводят, и о здоровье заботятся — всё гуманно. А квартира больше пригодится дальним родственникам. Или опекунам. Или кому-нибудь ещё.
Психиатрические диагнозы не основаны на каком-либо объективном методе обследования. Всё, что есть в психиатрии — это общение с пациентом; врач-психиатр просто сравнивает мысли пациента со своими собственными или с теми, что почерпнуты из специальной литературы. Психиатрические диагнозы крайне субъективны и характеризуют не только пациента, но и самого врача. Здесь достаточно вспомнить, что ещё в советское время диагнозы представителей московской и ленинградской психиатрических школ весьма часто не совпадали.
На мысли человека нельзя наложить ограничение. В то же время по российскому законодательству вполне возможно практически любого гражданина держать в психиатрическом стационаре восемь суток до суда. Двое суток даётся психиатрам на освидетельствование, сутки документы идут в суд, пять суток даётся суду на рассмотрение дела (так указано в статьях 32 и 34
Итак, как вести себя, чтобы не попасть в руки психиатров, злоупотребляющих своим служебным положением?
В случае неожиданного визита врача из психоневрологического диспансера с просьбой освидетельствоваться, либо телефонного звонка из диспансера с вызовом на обследование (если раньше вы никогда в подобных учреждениях не лечились) НАДО чётко и ясно сказать: «Я ваших услуг не заказывал и в них не нуждаюсь, к себе в квартиру вас не пущу, в диспансер приходить не намерен». Желательно также немедленно связаться с правозащитниками, например, из Гражданской комиссии по правам человека в Москве или Санкт-Петербурге. Не помешает и письмо на имя главного психиатра соответствующего субъекта Российской Федерации с возражением против упомянутых действий психиатров и с указанием того, что об этом поставлены в известность правозащитники. В случае серьёзных опасений имеет смысл написать доверенность на имя правозащитной организации, чтобы она могла представлять ваши интересы в суде.
Думается, что борьба за современную российскую психиатрию ещё не проиграна. Пусть каждый честный человек, в меру своих сил, попробует противостоять этому отвратительному постсоветскому шоу — карательной психиатрии. Негоже копировать нам инфернальные сюжеты средневекового лондонского Бедлама.