Хирургия, медикаментозное лечение, радиотерапия стоят в одном ряду с таким достижением человеческого гения, как химиотерапия. С ее помощью тысячи и тысячи пациентов получили возможность жить нормальной жизнью в течение многих лет. Нелегок этот курс лечения, но все страдания с лихвой окупаются и пациент возвращается к обычной жизни, о которой он каких-либо 15−20 лет назад, когда ему ставили беспощадный диагноз, мог только мечтать.
Но, к сожалению, рак еще не побежден окончательно. И тысячи пациентов, уже точно зная, что смерть неотвратима, сталкиваются с дилеммой — как провести эти последние месяцы: воспользоваться «химией» для продления жизни или оставить все на волю Божью.
Для онкологов руководящим указанием служит состояние самого пациента: если он прикован к постели и не может обеспечить себя самым необходимым для более-менее нормальной жизни, то ответ на этот вопрос — нет. Не надо мучить больного. В конце концов, мы все смертны. Но для пациентов, которые вполне могут существовать самостоятельно, этот вид лечения может и даже должен рассматриваться как разумный выбор. Несмотря на все побочные явления этого вида лечения, а они порой мучительны, врачи считают, что пациенту даже с его терминальной стадией развития болезни стоит попытаться продлить себе жизнь или, по крайней мере, сделать ее сравнительно сносной.
Однако сейчас исследование, проведенное в течение нескольких лет (2002−2008) в США Центром по исследованию ухода за смертельно больными при Корнельском университете (Сenter for Research on End-of-Life Care at Weill Cornell medical Center), показало, что и такие вполне самостоятельные пациенты не получают никакой выгоды от этого вида лечения. Для них жизнь становится только хуже, а финальные дни сравнимы с финалом пациентов, отказавшихся продлевать себе жизнь. Для многих это лечение только ухудшает ситуацию с их состоянием. Это сенсационное исследование, утверждающее, что химиотерапия не способствует ни продолжительности жизни, ни улучшению ее качества.
Опубликованные данные основаны на наблюдениях за 312 пациентами, которым по всем прогнозам оставалось жить не более нескольких месяцев. А многим и того меньше. Они наблюдались в шести разных клиниках по всей стране в разное время, и у всех были опухоли (самые разные) с метастазами. Половина их них выбрала химиотерапию.
После их смерти исследователи опрашивали родственников и лечащих врачей — как людей наиболее знакомых с ситуацией, прося оценить психологическое и физическое состояние усопших в их последние дни. Опасение, что врачи могут лгать, не подтвердилось, ибо описание состояния больных совпало с мнением самих больных.
Для тех, кто был, можно сказать, при смерти, ситуация осталась прежней независимо от наличия или отсутствия химиотерапии. Но для 122 пациентов, более крепких, результаты были поражающими: 68 человек отметили, что их состояние только ухудшилось. Среди тех, кто лечения не получил, таких было только 31.
Директор этого центра, д-р Пригерсон, сказал, что он и его коллеги ожидали прямо противоположного результата: «Настоящий шок испытали те, кто ожидали улучшения ситуации и не получили его. Более того, пациенты прошедшие через химию, получили сильный психологический удар в добавление к тем страданиям, которым они подверглись». Но он же добавил, что будущие исследования должны будут включать ежемесячные оценки и большее количество вопросов, задаваемых пациентам.
Конечно, разницы в смертельных исходах для обеих групп не было. Но надо заметить, что в исследованиях и не ставилась задача определения возможности выживания. Поэтому эксперты весьма осторожно относятся именно к этому результату. Могло просто совпасть, что никто не выжил, тем более что и пациенты были отобраны весьма специфически — практически ни у кого не было шансов. Кстати, не вся потенциально полезная информация стала достоянием медицинской общественности. Не были указаны виды химиотерапии, история лечения этих больных тоже осталась за кадром.
Другие онкологи, основываясь на результатах именно этого исследования, говорят, что не стоит обобщать. Они не затронули общую картину хотя бы потому, что вопросы, задаваемые пациентам относительно качества жизни, были весьма специфичны. Их было всего лишь три. Такое количество можно приравнять к фотоснимку. А фотография в таких случаях не дает полной картины происходящего. В общем, скептики просто указали, что вопросов было явно недостаточно.
Кроме того, испытания эти были проведены в первом десятилетии XXI века. За это время наука, как говорят, на месте не стояла. Появились новые, более эффективные лекарства. Они дают меньше побочных эффектов, потому что менее токсичны по отношению к другим органам тела. Медики научились лучше управляться с такими побочными явлениями. Да и доктора стали лучше понимать, кого лечить, а кого уже не надо трогать. И самое важное — это глубоко индивидуальный подход к каждому пациенту, который нуждается в химиотерапии. Ведь кто-то цепляется за жизнь до конца, сражается… А другой много больше ценит само качество жизни и не хочет больше страдать… Третий — хочет дожить до свадьбы дочери, рождения внука или внучки, правнука… Да мало ли причин для желания жить как можно дольше!
Но сегодня руководства по химиотерапии базируются на задаче уменьшения самой опухоли и метастазов. В будущем улучшение качества жизни обязательно войдет в инструкции. Но это в будущем. Пока что эти результаты говорят о том, что всегда нужен честный разговор с пациентом и изучение влияния такого лечения на его качественное состояние. Что пациент должен знать точно, так это не только то, что лечение продлит его жизнь еще на несколько недель (что, порой, очень важно для него), но и то, что он испытает во время этого срока. Будет ли его жизнь живым адом или достаточно благополучной хотя бы три недели, или даже все шесть, восемь, десять… Как получится.
Можно привести много примеров, когда родственники умершего раскаиваются в том, что тянули и тянули жизнь близкого им человека, хотя никаких надежд уже не было. Задним числом они стали понимать, что нельзя было этого делать. Надо было отпустить человека с миром. Они не думали о такой неотъемлемой составляющей, как качество жизни. О том, какие страдания они причиняли любимому ими человеку.
И пример, когда будущая бабушка не хотела умирать, пока не увидит внучку. Она прошла через химию, она страдала, но успела перед смертью прижать крохотный комочек к груди и сказать: «Как тебя любит твоя бабушка!» Умерла счастливой благодаря химиотерапии. Ее родные не сожалели о «бесполезном» лечении. Они даже не рассматривали альтернативу.
Закончить статью хочется на оптимистической ноте. Потому можно привести слова одного пациента. Ему 75 лет. У него рак поджелудочной железы. На сегодня, увы, это пока что тот вид рака, который еще не научились лечить. Но пациент выбрал химиотерапию, и побочные явления пока что вполне терпимы. Он уже на много месяцев пережил срок, который ему отпустили врачи перед началом лечения.
«Мне не становится лучше, и я не ожидаю этого, — говорит он. — Но пока что жить можно. Если станет хуже или я потеряю способность к нормальному существованию, я прекращу химиотерапию, ибо хочу иметь возможность улыбаться до последних дней моей жизни».