Вторая встреча, если не считать литературные, была в санатории. Молодая умная женщина рассказала, что в 22 года излечилась от четвертой стадии рака в Крыму у Бугаковой-Панковой, врача царской фамилии. Участвовала в установке памятника врачу из розового мрамора. Где этот памятник, кто бы помог найти?
Третья встреча — когда парень много лет был мучим страхами и через полчаса после того, как положил под язык один шарик арсеникума, оказался вполне от них избавлен.
Потом была встреча с гомеопатом Александром Чайковским, который так толково и общепонятно говорил о здоровье и его сохранении, что очаровал, и надолго. Доктор консультировал детей в вальдорфском детском саду, где дети и взрослые в основном только гомеопатией и лечатся, при этом дети заметно более здоровые, чем в соседних обычных детских садах, а родители намного более спокойные и доброжелательные.
Однажды встретился человек, который перестал носить очки и регулярно делал гимнастику «Зоркость» академика Утехина. Сосредоточившись на гимнастике, я только краем уха уловила, что перед началом занятий он принял одну дозу гомеопатического препарата, и то ли гимнастика помогла гомеопатии, то ли гомеопатия помогла гимнастике, но вместе они сотворили чудо.
Когда зашел разговор с врачом о Манту, были помянуты «эта дура Червонская» и «эти шарлатаны гомеопаты». Червонская оказалась далеко не дурой. Насчет шарлатанов мне прислали ссылку на видео с фокусником, который за пять минут «опроверг» исследования многих лет. На видео показывалась клоунада, которую устроили в лаборатории под светом юпитеров. Фокусник показал прославивший его фокус: исчезновение репутации ученого с мировым именем под воздействием скептицизма.
В одном из разговоров я обратила внимание на то, что в одной из артистических династий через поколения прошли черты, которые не кажутся мне родовыми, потому что-то же встречается в других родах и подобно повреждению нормальных генов. В ответ прозвучало слово «миазм». Пошла искать информацию и вдруг зачиталась книгой Гранта Бентли «Гомеопатический анализ черт лица». В книге оказалось на удивление много полезной и узнаваемой информации. После нее я заходила в вагон метро и будто видела предков окружавших меня людей, истории родов были написаны на лицах. Потом меня не раз спрашивали, как я по лицу читаю характеры и характеристики семей бабушек и дедушек. Прочитайте названную книгу и узнаете, какими знаками это написано. Не сложнее букв алфавита.
Пока не называю источник знаний — удивляются проницательности, а как упомяну гомеопатию — «Ты что, веришь этим шарлатанам?!» Казалось бы, много раз, и даже тысяч раз, было неопровержимо доказано, что гомеопатия — это полноценная медицина, по эффективности догоняющая и по безопасности явно превосходящая медицину аптечно-поликлиничную. Тут давно уже не о чем спорить. Однако мне не раз и не два приходилось сталкиваться с пренебрежительным взглядом на меня как на закосневшую в невежестве, одураченную. Объясняют, что гомеопаты «разводят лохов на капусту», что TEETH — это «испробованы все лекарства, осталась лишь гомеопатия», что я еще вроде не бабулька-нарушка (с нарушенным мозговым кровообращением), что гомеопатия лечит только острый шлангит во всех его проявлениях, а болезнь эта и впрямь массовая.
«Испробованы все лекарства, осталась лишь гомеопатия». Мне жаль подопытных кроликов, на которых сперва фармакологию испробуют и лишь потом, если успеют, приступят к лечению. Уделят внимание симптомам, которые обычные врачи пропускают как незначительные. Поведут к нормализации функций, расшатанных во время таблеточной бомбардировки.
В Ленинке лежит наитончайшая книжечка с двумя страницами текста в обложке. Это в начале прошлого века врач «гомеопат и аллопат» предлагал лечение оптимальным соотношением обоих методов. Не пора ли перенять опыт столетней давности и прекратить войну с коллегами, которые расширили свои познания и стали мудрее?
А еще хорошо бы разрешить практиковать тем, кто сразу получил образование в гомеопатии, без потери долгих лет в медицинском вузе, и не считать их неполноценными врачами. Ведь не считается же неполноценным терапевт, которому бесконечно далеко до хирурга.