Как понимаю, моя тетя в тот момент застрадала анорексией — и лечиться ей в первую очередь следовало бы у психиатра. Вот это ученое слово «анорексия» массовое сознание освоило уже давно. И связывает понятие все больше с модельным бизнесом. Только аноректик-профессионал в состоянии соответствовать кондициям вешалки для модных одежд…
Анорексия — отказ от пищи, голодание. Сколько среди моих знакомых девчонок таких, которые то и дело «худеют»! Хорошо, что надолго их не хватает. «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!» — знал бы Фамусов, до чего додумываются нынешние взрослые дочери!
Впрочем, сейчас, в начале XXI века, Фамусов сам, вполне возможно, был бы жертвой другой болезни — болезни правильного питания. Среди стареющих джентльменов (впрочем, и леди тоже) не так уж мало тех, кто заботится о здоровье, всей душой отдаваясь идеям правильного питания.
Нередко эта забота о здоровье, о здоровой пище, навязчивое стремление питаться «в рамках» носит характер чуть ли не религиозного культа. Или — болезни!
Стивен Брэтмен, доктор медицины, в 1997 году обозначил это состояние как болезнь. И назвал его — орторексия. А пришел он к пониманию того, что правильное питание может быть не только причиной, но и проявлением болезни, на собственном опыте. В какой-то момент он осознал, что его личная приверженность к правильному питанию патологична. Что ж, многое в науке о человеке оказалось открыто таким вот способом.
Я не случайно помянула здесь Фамусова. Женщины всегда были озабочены своей красотой. Худели — если надо было худеть, толстели — если это становилось модой. Красились, затягивались в корсеты, обнажались… Мужчины же долгие века были достаточно консервативны в отношении к себе.
Фамусов — мужчина в годах, при взрослых детях. Современный Фамусов — не старик, но и не мальчик. Современная же мужская мода требует быть молодым. В какой-то момент (кто-то — перевалив за 35, кто-то — за 50, это уж кому когда пришлось вступить в так называемый кризис среднего возраста) наш герой вдруг понимает, что от него уходит главное — молодость, силы и здоровье.
Вот тут-то он и готов стать жертвой орторексии. Одно дело, когда врач рекомендует отказаться от курения, выпивки, жирного/сладкого/соленого. И другое дело — когда человек сам решает: с этого дня считаю калории, отказываюсь от жиров и углеводов, от соли и сахара… И перехожу на жевание проростков (овса, ржи, фасоли, пшеницы — что у них сейчас принято жевать?).
Он изводит себя — отказом от любимой прежде пищи, планированием рациона, питанием по часам. Он изводит окружающих — выказывая неодобрение их стилем питания, поучая, проповедуя. «На каждую ложку — двадцать четыре жевательных движения!!!». Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочерью орторектика!
Впрочем, что уж только о мужчинах говорить. Среди молодящихся красоток «за -дцать» таких «озабоченных» тоже хватает. В общем, получается, что живут они — только ради того, чтобы все время думать о еде, определять, правильная она или неправильная.
Объединяет всех орторектиков одно: они не признают болезненной свою страсть к правильному питанию. Как утверждают медики, с этого и должно начинаться излечение — с осознания того, что ты болен.
Истина, конечно же, не где-то рядом, она — в золотой середине. Не надо делать из еды культа, как сказал другой литературный мужчина, Остап Бендер. Еда может дарить наслаждение — вкусная, красивая еда, любимые лакомства.
Еда и должна дарить радость. Утолить голод и порадовать душу. Едим ведь мы — чтоб жить, а не наоборот.