«Бесчувственный» — так с тоской и огорчением говорим мы о человеке, который не оправдал наших ожиданий, не оценил проявленных нами чувств или просто остался равнодушным в отношении какого-либо вопроса. Бездушный, холодный, сухой, бесстрастный — сколько еще слов-синонимов имеет в запасе по этому поводу богатый русский язык.
Терзаться от неразделенной любви, сопереживать, радоваться утреннему солнцу, прыгать до потолка от счастья, проливать слезы больше глаз — это прекрасная и необъяснимая возможность бывает дана, к сожалению, не всем. А бесчувственность, широкая и могучая, в разной степени и форме присуща каждому. В русской литературе яркими примерами бесчувственности могут служить уважаемые нигилисты Евгений Базаров и Григорий Александрович Печорин. Но их холодное равнодушие — это только дань времени, и, если угодно, моде. Ведь в ту пору считалось модным быть нигилистом — отрицать все, включая чувствительность и любовь в слабому полу. Так что молодые люди, вероятнее всего, были здоровы, если не считать популярной русской хандры или «аглицкого сплина».
В повседневной жизни эмоциональная бесчувственность чаще бывает вызвана неким физиологическим расстройством (язвой желудка, гипертонией
Людей с этим расстройством больше всего интересует внешний мир: лица, события, факты, то, что происходит вокруг, а внутренние переживания у них практически отсутствуют. Их мышление логично, конкретно и очень утилитарно. Эмоции и чувства приглушены или сведены на нет. Больные алекситимией встречаются везде и всюду. Так что эту болезнь теперь можно считать нормой. Да и сама чувствительность постепенно уходит в прошлое, о ней напоминают из ХХ века разве что яркие цветаевские строчки:
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Сегодня способных «насторожиться — прельститься — смутиться — рвануться» все меньше и меньше. Помните, Ипполит Юрия Яковлева в любой «Иронии судьбы…» с горечью восклицал: «Как скучно мы живем! Мы перестали лазать в окна к любимым женщинам!» Быть может, наши потомки и вовсе забудут, что такое гремучая страсть, испепеляющая нежность, ревнивый ветер, забудут и ту боль, по которой поэт узнавал любовь:
Точно гору несла в подоле —
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.
Точно поле во мне разъяли
Для любой грозы.
Я любовь узнаю по дали
Всех и вся вблизи.
Точно нору во мне прорыли
До основ, где смоль.
Я любовь узнаю по жиле,
Всего тела вдоль
Стонущей. Сквозняком как гривой
Овеваясь, гунн:
Я любовь узнаю по срыву
Самых верных струн
Горловых, — горловых ущелий
Ржавь, живая соль.
Я любовь узнаю по щели,
Нет! — по трели
Всего тела вдоль!
Эмоциональная бесчувственность — печальное явление, но, увы, широко распространенное. Гораздо реже встречается другая форма бесчувственности, необъяснимая до конца и совершенно не поддающаяся здравому осмыслению. Это анальгезия — полное исчезновение болевых ощущений. Наблюдается анальгезия при некоторых заболеваниях нервной системы (периферических нервов, спинного или головного мозга). Больные анальгезией попросту не чувствуют никакой боли. К примеру, они могут промокнуть насквозь от снега — и не дрожать, ошпарить руку, получить сильнейшие ожоги — и не заметить. Болевой сигнал от места его возникновения не доходит до мозга, теряется. Казалось бы, это ли не мечта человека: ему все нипочём! Но тут-то и кроется опасность. Больные просто не представляют, что происходит с их телом. А врачи — как лечить пациентов, которые не могут сказать, что у них болит.
Анальгезия бывает врожденной, но может развиться и в результате несчастного случая, если нервы оказались поврежденными или затронутыми каким-либо заболеванием. Пугаться ее не стоит, эта форма бесчувственности встречается крайне редко, чего не скажешь о других ее вариациях — эмоциональных и моральных. Бороться с ними совсем не просто, но все же необходимо! Иначе как сохранить данную человеку духовность?