Мирское понимание жизни, секуляризированное мышление заняло нишу в разных областях нашей жизнедеятельности. Незаметно мы сами для себя ищем ответы там, где их нет, отвечаем сами себе на те вопросы, которые удобны нам. Но являются ли ответы на эти вопросы частью нас, частью в первую очередь меня, как существа универсального и свободного? Или, может быть, эти ответы есть часть всего лишь объективного, внешнего мира, который благодаря нам и стал таким мирским, приземленным, ложно интерпретированным и удобным для нас местом? Может быть, и моя попытка раскрыть свой ответ и интерпретировать понятие «Истина», также есть попытка удобного мне мирского ответа, который станет впоследствии ложным и ненужным?
Трансцендентно выходить за пределы объективного мира, верить в его святую атмосферу и жить ею удавалось основателю нашей новой церкви Иисусу Христу, который бесконечно был предан глубинным вопросам религии и священным ответам, откровениям библейского писания. Мог ли Иисус жить без мирских сомнений и божественных откровений? Мог ли он задаваться вопросом «Что есть Истина?»
Эти вопросы вполне справедливо возникают у меня, ведь Иисус был изначально схож с нами не только на телесном уровне, но и на психологическом, духовно-философском. Конечно, духовно-нравственные, физиологические преимущества Иисуса Христа со временем обожествили, идеализировали и слегка оторвали от человеческой природы, которая подразумевает акт духовно-творческого созидания.
Главная ошибка нынешнего христианства — отождествление Бога лишь с Иисусом Христом, причем с тем Иисусом Христом, который жил достаточно давно. Я уверен, что без мирской исторической экстраполяции на Христа, сравнения его с обычным человеком не было бы новых религиозных законов и, как следствие, новых течений философской мысли. Поэтому стоит думать более о сути человеческого, а не божественного раскрытия Христа. А то мне представляется, что наш современный мир в лице христианства слишком часто оправдывает божественностью Христа нечеловеческую природу нашего мира.
Легко приводить в пример Спасителя, не замечая, что божественного просвещения и духовного пожертвования в нашем мире становится всё меньше, кроме тех случаев, когда сами люди жертвуют церкви. Божественность Иисуса ангажирована самой церковью. Экзистенциальный прорыв в глубины духовного идеала совершил именно Иисус Христос, поэтому титул Ходатая, человеческого заступника приобрел со временем ореол спасительной миссии. Именно этим ореолом удобнее всего манипулировать и вводить в заблуждение.
И самое ужасное, что кроме ореола в нашей сегодняшней жизни ничего, по сути, стоящего и не осталось, кроме, наверное, той надежды, которая и помогает экстраполировать истинно человеческую суть Иисуса Христа на самих себя. Но именно это отождествление, социальное развитие по образу Христа и бесит церковь. Ее богословы и учителя не очень радуются, когда священное писание подвергают разумной спекуляции, секуляризации и философской интерпретации. Отрицая идеалистическую модель социально-духовного образа мысли позднехристианской эпохи, церковь невольно отрицает и самоцель духовного борения самого Иисуса Христа. Постоянный запрет и недовольство избирательным подходом к библейскому писанию создает бесконтрольную свободу внутри самой церкви, благодаря которой истина принимает ложный, ангажированный, неестественный, оторвано монотонный, бессмысленный и даже эфемерный характер. Без продолжения раскрытия истинно человеческой природы в полном экзистенциальном, непосредственно-роковом, антропологическом и философском смысле учение об откровении Господнем полностью и вполне закономерно утрачивает свою значимую связь с человеком.
Нередко я сам замечаю, что люди в нашей социально-религиозной среде слишком преданы церкви, причем своей церкви. Конечно, эта церковь не сектантского происхождения, а в полном смысле слова — социально-государственного. Но эта церковь существует, и люди туда ходят с преданным чувством. Эта преданность иногда проявляется в том ненормальном фанатизме, что обличается через холодное равнодушие и странное непонимание тех духовных поисков и идей, которые присущи иному думающему христианину, любой, объединенной верой, группе людей, другой христианской организации,
Уверен, что люди государственно-оцерквлённые давно уже не осознают, что сами погрязли в ангажированной божественности,