Есть люди, которым это легко дается. Они смотрят на вещь как на нечто без души, без памяти. Но ведь не все такие. И некоторым хозяевам и хозяюшкам мучительно больно отвечать вещам черной неблагодарностью, отправляя их, состарившихся, на помойку.
У тех, кто живет в деревне или имеет дачу, есть хороший вариант — превращение старой вещи в тепло. Все, что состарилось и вышло из употребления, может в считанные минуты превратиться в дух вещи и воспарить к нашим предкам, одновременно согрев родной домик. Стоит возле печи ящик с тем, что можно сжечь, и вещь, чья судьба под вопросом, ждет в ящике часа своего воспарения. Но может быть добыта и переделана еще во что-то, ведь топить дом можно чем-то другим, пока не наступит особый миг и хозяин не почувствует, что пришла пора. Из мира иного на вещь пришел запрос, пора отправлять.
Но как быть горожанину? Родная вещь, попавшая на свалку и ставшая там грязью или даже ядом, — это образ невыносимый. Отнести вещь на помойку — значит, предать и ее, и свое прошлое, и тех людей, которые эту вещь любили. Не потому ли так тяжело видеть, как умирает чья-то бабушка и потомки лихо выбрасывают её одежки, книжки и рукоделия, шкафчики и табуреточки, которые она берегла полвека как память об умелом отце или муже. Все выносят, приглашают для расхламления клининговую компанию или ремонтную бригаду, и через две недели квартира начинает приносить немалый доход. Но всем, кто это увидел, тошно на душе. Хотя история привычная и понятная, сознательного протеста не вызывает. К сожалению.
Итак, живущий в городе человек обрастает вещами. Которые то ли нужны, то ли не нужны. Что с ними делать? Отдать в детский дом, в церковь? Там выберут лучшее, если вещи ценные, остальное выбросят, чтобы не захламляться. Передать через «Дару дар» и другие интернет-сервисы? Та же история: посмотрят, повертят и снесут на ближайшую помойку.
Хотя не факт. Иногда вещь из добрых рук попадает в еще более добрые руки и служит десятки лет. Гарантии нет, и потому хозяин держит и держит вещь при себе. А вдруг судьба приведет к нему человека, у которого те самые еще более добрые руки? Общаемся все меньше, и шанс исчезает на глазах. Вещь пылится и стареет.
Что же делать? Вопрос хранения вещей меня волнует так, будто я несостоявшийся музейный работник. Волнует, и я его задаю разным людям. Вот и рассказала мне одна милая дама, как чувствует и поступает она.
Всякая вещь — живая, неживого нет ничего вообще. Всякая вещь общается с нами и передает свою энергию, чтобы нам было легче. Человек — это мощные быстрые энергии, уж поможет так поможет, а вещь — это энергии медленные, и их надо спокойно впитывать зрением и осязанием. Если на вещь смотреть часто, то она отдаст всю свою энергию и станет никакой. Или даже начнет понемногу подвампиривать. Потому она складывает вещи в пакеты или коробки, убирает в кладовку, в дальние ящики.
Время от времени, примерно раз в месяц, в ней просыпается творческое начало, а может, просто энергетический голод. Она собирает вещи, которые были на поверхности, радовали глаз, помогали в деле, и убирает их с благодарностью накапливать новую энергию. А выкладывает что-то совсем другое. Другие шторы и покрывала, другие тарелки и ложки, даже ножницы — другие. Домочадцы на пару дней приходят в ужас, но быстро приспосабливаются, ибо это уже не раз случалось.
Проходит месяц. Бывает, все это время какой-то вещи остро не хватало, и она с радостью извлекается на свет. Она сияет от счастья. А уж как радуются люди, которым этой вещи целый месяц не хватало!
Это кажется немножко абсурдным, но оказалось, что в таком самоограничении есть большой смысл. Ведь голь на выдумки хитра, и внезапное обеднение заставляет выдумывать и пробовать другие варианты. Болезнь Альцгеймера в такой меняющейся среде хозяев не догонит. А когда вещь выходит на поверхность, сколько мыслей и планов она пробуждает! И надо поскорее все осуществить, пока снова не исчезла.
Нет, все-таки это абсурд. Инструменты и материалы должны быть под руками одновременно, иначе дело не делается. Разве не так? Но милая дама утверждает, что если вещи все одновременно доступны, то их надо делать недоступными, к примеру, далекими туристическими поездками. Потому что иначе глаз замылится, и доступное будет как бы отсутствовать.
Если же надолго уезжать невозможно, то вещи надо прятать. Да-да, прятать, как это советовали супруги Никитины, профессиональные родители семерых детей. Они складывали детские и игрушки и убирали их примерно на полгода. Когда же доставали снова, все было как будто новое, в то же время с богатой историей и с хорошей обыгранностью.
Верующие хорошо знают, что такое намоленность, и всегда предпочитают намоленную икону. С детскими игрушками есть что-то подобное. И с нашими взрослыми вещами тоже что-то такое есть. Любимое, чуть позабытое старое определенно лучше избыточного нового. Разве нет?
Вопрос о вещах, которые пора убрать из жизни вообще, долго оставался без ответа. Но когда заговорили об энергии, накопленной вещью в тишине и темноте, я услышала, что иногда вещь не просыпается. Ее душа ушла. Берешь вещь из коробки, вслушиваешься, а это лишь пустая оболочка. Все завершилось.
Завершилось само собой. Не мы предали вещь, а она сама тихо и медленно, как это умеют делать ненужные вещи, благословила нас и покинула. И тогда опустевшую оболочку пора укутать в саван пакета и отправить в последний путь.