Я всегда его защищала от драчунов на улице (вопрос сдачи и защиты себя меня терзает давно уже, но много читала о том, что до 3 лет мама должна решать и стараться не допускать конфликты, показывать ребенку, что он всегда под ее защитой и с мамой ничего не страшно, так и жили). Но нам уже скоро 4 и мы в садик пошли, и теперь я не с ним и в саду его обижают мальчишки, а он никак не может постоять за себя: ищет защиты у воспитательницы.
Он всегда в недоумении от грубости и, как научился говорить, всегда задает один и тот же вопрос: «Зачем толкаются/ дерутся/ песок на голову сыплют»
Да, вы совершенно правы, пока ребенок не может постоять за себя, функции защиты лежат на том взрослом, который находится рядом с ним, в вашем случае — на маме. Замечательно, что вы говорите о неприятных ситуациях с мальчиком. Во-первых, это помогает ребенку дистанцироваться от неприятных воспоминаний — многократное обсуждение, прояснение того, что произошло, снижает эмоциональную окраску события, как бы «затирает» ее. Во-вторых, это укрепляет ваш контакт с ребенком, формирует доверительные отношения с ним. В-третьих, развивает систему представлений ребенка о мире, о сегменте, связанном с конфликтными отношениями.
Что вы обычно отвечаете на вопросы сына о том, зачем совершается то или иное действие? Это важный момент, потому что он формирует банк представлений сына о мотивах других людей. Чем более обширным будет этот банк, тем более вариативными могут стать реакции сына и, соответственно, его собственное поведение. Мотивы могут быть самые разные, так, среди них с большой долей вероятности может быть мотив — довести до слез того, кого посыпаешь песком. Тогда довестись до этого состояния — это оправдать ожидания обидчика. Кстати, раскрытие мотива обидчику тоже обладает шаблоноразрывающим действием.
Например, если кидающегося песком спросить: хочет ли он, чтобы его тоже посыпали песком, дает следующие варианты развития событий. Во-первых, может его остановить, потому что пятилетний ребенок может не предвидеть такого поворота событий, и быть обсыпанным песком ему не хочется. Остановившись и проанализировав ситуацию, он может отказаться от дальнейших обидных действий. Во время его «зависания» на обдумывание можно, например, переместиться под защиту воспитателя, если песок сыпет значительно более крупный или старший ребенок, склонный общаться деструктивным образом в принципе.
Во-вторых, если тот, кто кидается, изначально не планировал довести ситуацию до ссоры, возможно, дальнейшее развитие событий пойдет по игровому сценарию. В этом случае происходит один важный момент: встречный вопрос о желании обсыпать песком в ответ предполагает, что действие не воспринимается как обидное, скорее как приглашение к веселой игре.
Оставим пока за скобками безопасность такой игры. Это означает, что обидчику дается аванс стать лучше, проявить себя с лучшей стороны: «Я думаю, что ты так приглашаешь меня играть, а вовсе не хочешь обидеть». Сказать: нет, я хочу тебя обидеть — продемонстрировать себя с худшей стороны. Ответить на приглашение — с лучшей. Даже если изначально планировалось именно обидеть. Конечно, пятилетние дети в песочнице, скорее всего, не ведут таких размышлений, реагирование происходит на интуитивном уровне, но именно в подобном русле.
С ребенком можно обсуждать подобные вещи прямо, можно делать это в игровом ключе, привлекая и фантастические варианты мотивов. Например, можно организовать игру «Что может значить действие?». Мальчишки сыпали песком, что они хотели этим сказать?
1. Хотели поссориться.
2. Хотели поиграть в обсыпание песком, так приглашали в игру.
3. Хотели посмотреть, как сеется песок, рядом оказались случайно.
4. Играли между собой, песок был частью другой более сложной игры.
5. Увлеклись, не могли остановиться, надеялись, что побежит к воспитателю жаловаться, и та сможет их, расшалившихся, остановить.
Таким образом, обсуждая происходящее с ребенком, можно анализировать различные модели поведения, его собственные, одногруппников, общих знакомых. В ходе этого обсуждения будут рождаться новые и новые возможные способы реагировать в различных ситуациях, количество поведенческих моделей будет расти.