Все в детстве чего-нибудь собирают. В доисторические времена моего детства, девчонки, например, собирали «фантики» — конфетные обертки. Отдельно собирали «золото», то есть конфетную цветную фольгу. Тогда это была редкость (как и сами конфеты, впрочем). Помню, было у меня несколько редкостных экземпляров «золота» цвета закатного неба. Потом мне подарили шоколадного зайца — вообще раритет. Я-то обрадовалась, думала — расправлю аккуратненько обертку из фольги, а там заяц — то-то будет красота. А оказалось, что в расправленном виде зайца разнесло в ширину, да еще у него оказалось четыре уха. В общем, сплошное разочарование и размышления о двух- и трехмерных проекциях.
Тогда я решила бросить это малышовое занятие и собирать марки. Но моя маменька во-первых была большой оригинальности человек, а во-вторых, вероятно, опасалась, что покупка коллекционных марок в те не очень сытые годы может материально подорвать семейный бюджет. И поэтому она фыркнула и сказала, что собирать марки — это не оригинально, их все собирают, а собирать лучше что-то такое, чего никто не собирает. Например, спичечные этикетки. И что для этого даже название специальное есть: марки собирают филателисты, а спичечные этикетки — филуменисты.
Было не очень понятно — откуда взялось название, если их никто не собирает, но делать нечего. Попробовала я, конечно, собирать этикетки, но спички тех времен были украшены весьма однобразно и убого: тусклые картинки в три краски на темы пожарной безопасности и правил пользования уличным светофором не прельстили бы и дикаря из племени мумбо-юмбо. Так что и с этим ничего не вышло. Никакого ж сравнения с яркими наклейками или «вкладышами» от жевательной резинки, которые собирали мои дети, когда были маленькие. Тоже были коллизии — яркие «жвачки» в 90-е годы уже были, а денег на них еще не было. Но как-то все ж собирали — для ребенка чего не сделаешь, например, можно было эти вкладыши подбирать.
Никогда я не находила столько денег, как в тот период, потому что обычно не сильно смотрю, чего там валяется. А тут посмотрела под ноги — оказывается, граждане теряют до фига денег и один раз даже паспорт (который мы с детьми и отнесли по указанному в прописке адресу, и хорошо сделали: человек самолетом лететь собирался, и по паспорту по этому случаю сильно скорбел). Сейчас опять не смотрю под ноги: дети выросли, жвачек не жуют, вкладыши не собирают, а деньги сами «находят» в банкомате.
2. Основная часть. Терпение и труд все перетрут.
Но коллекция спичек у меня все-таки образовалась. Правда, воображаемая: самих спичек я не хранила, а хранила только нежные воспоминания. Сначала, когда начали массово выпускать «за бугор», неизбалованные промтоварами люди тащили «оттудова» из отелей всякие диковинные для нас спички в красивых глянцевых коробочках, и даже разноцветные, желтые, синие и красные спичечки: надо же, чего выдумывают эти капиталисты хреновы. Но в моей мысленной коллекции собраны как раз наоборот, исключительно наши образцы, местные.
Например: спички, которые не гаснут. То есть спички, которые не загораются — это тривиально, советские спички сроду загорались через три на четвертую. Первые две ломались, а третья была, как говорили в народе, «плохо обсеренная» (от слова «сера», не подумайте плохого). Зашипит, вспыхнет и испустит дух, иногда довольно вонючий. Но вот попался мне и обратный вариант. То есть сначала нормально: чиркнул, загорелась, зажег чего надо. Помотал гасить. Не погасла. Еше помотал. Не погасла. Помотал сильнее, вроде погасла. Кинул в плошечку для сгорелых спичек — а она и там не погасла, и через пять минут все ходят по дому принюхиваясь, а особо нервные уже и вопят «где-то у нас горит, караул, пожар, грабят, рятуйте люди добрые». В общем, и веселье и народу польза: учебная пожарная тревога. Пока не обнаружится, что в плошечке для отработанных спичек уже кучка черного пепла и кругом сплошной дым отечества.
Затем попалась еще более изысканная модификация: в момент чиркания у спички отлетала уже загоревшаяся головка и со свистом уносилась куда-нибудь в угол. Если в том углу у вас складировались газеты для хознадобностей или сушились тряпки, то дело могло закончиться уже не учебной, а вполне реальной пожарной тревогой. Если снаряд пикировал за плиту — оставалось только надеяться, что у вас, как у аккуратных хозяев, там нет хорошо просушенного мусора и все обойдется легкой душевной травмой для тараканов.
Но самый размашистый полет мысли посетил как-то фабрику, выпускавшую большие «хозяйственные» коробки величиной с книгу. То есть спички там были нормальные, просто их было много. Я такие короба вообще-то любила: его трудно засунуть в карман после прикуривания и унести в светлую даль, поэтому он всегда остается на месте у плиты. Так вот, какая-то фабрика, вероятно, увлекшись перевыполнением плана, сдачей норм ГТО и пением хором, добилась совершенно фееричного результата. То ли они перепутали вещества, и намазали «терочку» у коробка тем составом, которым надо «обсеривать» сами спички, то ли еще что, но
3. Заключение. Cбыча мечт как закономерный процесс
Вот так вот некоторые коллекционируют что-то хорошее и прекрасное, например нэцкэ, художественные картины, заморские кактусы, или, наконец, современные дензнаки, имеющие хождение. А всяким непрактичным мечтателям и ротозеям только и остается, что коллекционировать виртуальные картины в виртуальных галереях, да виртуальные спички. Хотя с другой стороны, чем больше было в первой половине жизни мечт, тем больше вероятность, что во второй половине какие-нибудь из них да сбудутся сами по себе — то ли в результате упорного труда, то ли по ходу исторических процессов.
Зато сейчас у меня для плиты есть прекрасная зажигалочка в форме огромной спички (очень трогательная), а тараканы совсем ушли. Исчезли. И, говорят, не только у меня. Некоторые даже выводы ужасные делают, что, мол, конец мира близится — сколько их, помнится, травили и гоняли, способы хитрые придумывали, какие-то шарики, ловушки… да все без толку, а тут они вдруг взяли и ушли, и года уж два как ни одного тараканчика. Но я по тараканам не скучаю. А к концу света мы уж как-то привыкли, он у нас постоянный. Потому что такой вот мы загадочный народ.