Где работать и как отдыхать? Особенные люди.

Реклама
Грандмастер

Зачем ему работать? Зачем он занимает место, когда есть безработица? Да на его месте могла бы работать женщина! Многодетная мать! Да мало ли кто еще! Студенты, школьники, пенсионеры!!! У него есть пенсия, может сидеть дома, чем-нибудь заниматься!

У вас такие вопросы не возникают, когда вы видите человека с явным умственным отставанием на рабочем месте? Наверняка, да! Почти у каждого. Зачем это обществу? Почему тратится столько энергии на обустройство жизни умственно отсталых людей? Почему здоровые люди должны работать для этого?

Я думаю, что первичный мотив — это любовь. Любовь родителей к детям. Огромное количество случаев, когда родители отказываются от своих детей-инвалидов, но это только случаи. Как правило, родители растят таких детей, несмотря на все сложности и трудности. Отсюда и государственная поддержка, и общественная поддержка, и научные исследования.

Реклама

Рассказывает Ира Эпштейн:
«Некоторые могут работать на свободном (открытом) рынке труда, например, в супермаркете: складывать покупателям товар в пакеты. Кто-то работает на складе.

Они понимают, что они неполноценные, что они ограничены во многом, но мы им не делаем никаких скидок: хотите быть обычными людьми — пожалуйста. Делайте, берите ответственность за свои поступки, ведите себя, как это подобает в обществе, идите работать.

Не нравится? Один подопечный мне сегодня пожаловался, что ему надоело работать на складе, у него болит спина, пусть возьмут кого-нибудь другого. Я ему говорю: «Какого другого? На этой работе работают обычные люди.» Я разговариваю с ним его же словами: «На этой работе работают обычные люди. Что ты думаешь, робота туда возьмут? Туда придет другой, но обычный человек. Ты хочешь быть как все люди? Как большинство граждан? Посмотри, кто работает рядом с тобой на складе! Это же обычные люди, как мы с тобой! У тебя есть выбор: либо ты работаешь здесь (работу для вас найти очень нелегко), либо ты возвращаешься на фабрику для инвалидов». «Нет, я не хочу! Это не моя работа, это низкий уровень. Я хочу быть, как обычные люди!» «Обычные? Вперед, на работу!»

Реклама

Хочешь быть обычным — пожалуйста, работай по 8 часов, вставай в 6 утра, езжай туда на автобусе, работай. И физически у него нет никаких ограничений. То, что он плохо читает или пишет, не освобождает его от того, чтобы быть взрослым и быть обычным.

Две мои подопечные работают в гостиницах на шикарных условиях. У меня нет таких условий, как у них. Они на праздники приносят подарочные купоны по стоимости в три раза больше, чем получают мои вожатые. Не говоря уже о завтраках и обедах, которые они там получают. В гостинице они полируют столовые приборы, делают различные работы по кухне. Работа очень монотонная, минимальная зарплата. У этих людей пожизненная пенсия, они как бы не должны были работать, но они работают.

Реклама

Среди них очень часто можно слышать: «Как ты думаешь, мы уже похожи на нормальных людей? На обычных?» «Интересно, моя зарплата приближается к зарплате обычного человека?»

Отношение работодателей к нашим пациентам заслуживает особого разговора.
Мне позвонил директор гастронома. «Я понимаю, что монотонная работа выводит Шломо из себя, поэтому он начинает себя вести неадекватно. Он злится, но я ему объясняю, что так нормальные люди себя не ведут, что он должен держать себя в руках и работать. Делать то, что ему говорят. (Мне говорят: „Твой псих! Он бутылки на улице оставил, а у меня сегодня проверка из муниципалитета“)»

Я была просто поражена: он разговаривает как директор школы для умственно отсталых. И это директор гастронома! «Я понимаю, я даю ему час отдохнуть. У всех — 15 минут, а я Шломо не трогаю, пока он не доест свой сэндвич и сам не спустится вниз. Я понимаю, что ему нужна душевная такая разрядка среди работы, после этого он успокаивается и лучше себя ведет».

Реклама

Даже не просили его. Я Шломо объясняю, чтобы он вел себя, как все: все спустились — и он спустился после обеденного перерыва. Директор мне звонит: «У Шломо сегодня рука заболела, я его отпустил пораньше. И на душе у меня неспокойно: он дошел до дома? Откровенно говоря, когда они крутятся по городу, мне неспокойно. Ой, у меня прямо от сердца отлегло!»

У тех, кто работает на открытом рынке труда, могут быть осложнения другого плана. Один из таких особенных людей работал по найму в продуктовом магазинчике: бакалея, гастрономия, вина и пр. Однажды некто (до сих пор личность не установлена) подъехал к магазину, увидел нашего героя и спросил: «Ты можешь мне погрузить пару ящиков виски?» «Да, могу!» И погрузил. Когда посетитель уехал, хозяин начал допытываться: «Кто это был? Ты его знаешь? Что ты ему погрузил? Кто тебе сказал, что ему можно грузить?» В итоге нашего героя побили (!), что для Израиля как бы исключительное событие, и выгнали с работы. За что? За превышение полномочий (хотя хозяин, как я понимаю, виноват сам)! Наш герой не остался без работы, но вот такой случай… При всем том ему доверяют вкладывать деньги в банк (выручку)!

Реклама

Найти работу для умственно отсталого — не очень легкая задача. И организовать отдых для такого контингента — тоже непросто.

Ира Эпштейн продолжает свой рассказ: «Сегодня в тель-авивском „Акиме“ (это опять же новая должность, еще года нет) есть координатор по свободному времени. Раньше мы должны были придумывать: на какие экскурсии мы поедем, на какие кружки мы будем ходить. Может быть, не водить их скопом, а уметь увидеть, что нужно каждому, и отвести именно на этот кружок. Так сегодня есть такой работник, который снял с нас эту заботу: она все организует, все делает. И для каждого она пытается найти (работая совместно с нами, мы взаимодействуем достаточно успешно), кого на какой кружок отвести. Кому не хватает, скажем, уверенности в себе, пригласить тренера по тэквандо или дзюдо. А девочки — чтобы пошли на кружок восточных танцев. И тогда, если они придут на вечеринку, скажем в какую-то нормальную компанию, на работе (например) они не будут стоять в стороне, а будут танцевать лучше всех. Им это даст уверенность в себе. И окружающие начнут относиться к ним с большим пониманием, с большей симпатией, когда видят: „Ой, смотрите, она танцует лучше, чем мы все танцуем. Вау! Что они умеют!“ Это дает им плюс, фору».

Думаю, что окружение тоже испытывает нечто вроде гордости за достижения особенных людей: без поддержки каждодневной, ежечасной им было бы плохо, очень плохо. И наоборот, если нет заботы о таких людях — можно считать, что все нормально, что все хорошо?

Реклама