Больше того, само появление городов и есть начало современной цивилизации, переход человечества на новый уровень развития. Как принято считать, более высокий.
Действительно, городская цивилизация поднялась от первобытности до современного уровня. Правда, не сразу. И большинство достижений цивилизации появились сравнительно поздно. Да и сами города возникли не сразу, формируясь из более мелких поселений. Это лишь при взгляде «отсюда» сразу видны пирамиды, многотысячные города, бронзовые колесницы и развитые системы ирригации.
Но все это — следствие высокоразвитой культуры, уже в то время — древней. Здесь есть государство, есть избыток продуктов, делающий возможными торговлю, строительство, содержание армий. Все это — производные оседлого образа жизни и земледельческой культуры, делающие возможным прогресс. И до всего этого нужно было дойти.
Видимо, палеолитический охотник, предвидя все это, стал сажать пшеницу и строить города, создавая светлое будущее. Ибо без такого предвидения объяснить переход к земледелию не так просто. Все достижения древних цивилизаций — продукт развитой городской культуры, дело не одной сотни лет.
Начиналось же все примерно 10 тысяч лет назад, в эпоху, которую мы называем неолитом. А события, положившие начало развитию цивилизации — «неолитической революцией».
Вспомним одну очень старую книгу:
«…наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам сие будет в пищу».
Это — до изгнания из Эдема.
А вот после:
«проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб».
Как ни странно, эта ветхозаветная аллегория вполне отражает происходившее в неолите. До того небольшие группы охотников-собирателей питаются добываемым в природе. Преимущественно — мясом. Это не абсолютно, первобытный человек ест то, что добудет. Но предпочитал он, судя по всему, мясо.
Столь привычные нам злаки — не лучшая пища. Тем более, в каменном веке, когда растения — исключительно дикорастущие, далекие от современных сельскохозяйственных культур. Даже если поселиться у поля дикорастущих злаков или посадить возле своего поселения несколько горстей зерна. Которое нужно еще собрать и обработать, и желательно — приготовить. А много ли соберешь?
Если климат благоприятен — вокруг и без того немало доступной растительной пищи. В неурожайный же год и примитивная «культурная посадка» не даст ничего. И от голода явно не спасет.
Зачем же люди стали сами выращивать пищу? В пределе добывать растительную пищу проще, чем животную. И можно предположить, что предки предпочли собирательство охоте, постепенно осев там, где много съедобных растений. А там недалеко и до того, чтобы «помочь» полезным растениям расселиться.
Но это не очевидно. Во всяком случае, наука не предлагает ясной причины перехода к оседлости и земледелию. Зато известны следствия, приобретения и потери, связанные с этим переходом.
Начнем с качества питания. Да, развитие земледелия позволило прокормить больше людей — но куда худшей пищей.
Растительная пища, главным образом, злаки — питательна, это источник легкодоступной, «быстрой» энергии. При этом субъективно она менее сытная: растениями и наедаешься хуже, и голод наступает гораздо быстрее, нежели при употреблении мяса и жира. Это у нас, привычных к углеводам. Что говорить о палеолитических предках-мясоедах?
Да и объективно… Неспроста современная медицина чуть не во всех проблемах обвиняет общепринятую систему питания, корни которой лежат в неолите. И мы, судя по «болезням цивилизации», все еще не очень адаптированы к такой пище. Видимо, 6—10 тысячелетий, прошедшие со времен неолитической революции — слишком короткий срок.
У перехода к земледелию есть и другая сторона: социальная. Неолит положил начало разделению общества сразу по нескольким признакам.
Снова вспоминаем Книгу Бытия:
«и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою».
Похоже, именно в неолите возникает патриархат. Больше того, с переходом к оседлости в обществе резко разграничиваются социальные роли. В том числе — мужские и женские.
Естественно, различия между мужчиной и женщиной сказывались всегда, но теперь мужчины постепенно занимают ведущие роли в обществе. Почему?
Не совсем ясно. Возможно, потому, что в палеолите разделение труда более условно. Похоже, в охоте на равных участвовали и мужчины, и женщины. Разделение труда — разве что между охотой и собирательством, но и оно весьма условно. В специализации попросту нет необходимости, каждый может все, и времени хватает. Каждодневного тяжелого труда еще нет, он понадобится лишь с переходом к земледелию…
Тогда же появляются излишки продукта. Вроде бы это хорошо, это означает достаток и безопасность, но… Но параллельно с этим общество расслаивается по имущественному признаку.
В обществах охотников/собирателей еда принадлежит всем. В личной собственности — разве что оружие, орудия и одежда. Земледелец — собственник возделываемой земли и того, что она приносит; ему нужны орудия труда, амбар, дом. У кого-то этого больше, у кого-то меньше. Один вырастил большой урожай, другой не очень. И чтобы прокормиться, нанимается к богатому соседу за часть урожая…
Строго говоря, излишки есть и в палеолите. Люди живут небольшими группами, охотясь в основном на крупных животных. Какого-нибудь бизона можно съесть за неделю, а мамонта? А мясо мамонта можно хранить долго. На дворе оледенение, вокруг тундростепь. До мерзлоты можно, в буквальном смысле, докопаться!
Неолитические «излишки» дорого обходятся человечеству. Земледелие — монотонный каждодневный труд. В противовес охотнику-собирателю, тратящему на добывание пищи 3−4 часа в сутки. Да и ежедневно не охотились, а домашнее хозяйство невелико.
Что делать в свободное время? Петь, танцевать, общаться, воспитывать детей! К тому же, «излишки» пищи не слишком высокого качества.
Обработка земли предполагает оседлость. А возможность запасать излишки означает стабильность. Но…
Что сделает охотник-собиратель, если условия станут неблагоприятными? Уйдет туда, где лучше. Людей мало, живут они небольшими семьями, серьезных жилищ не строят, а весь скарб унесут на себе. Неважно, изменился ли климат, или пришел серьезный враг.
Что сделает охотник, если отчего-то «ушла» дичь, если объекты его охоты мигрировали? Пойдет следом. Можно, конечно, отнять у соседей — но это куда рискованнее. И тех соседей еще нужно найти… Заохотить еду проще и безопаснее. Даже если придется уйти за ней с привычных мест обитания.
Оседлый земледелец не уйдет до последнего. И потому, что в кусок «своей» земли вложено много труда, и потому, что хорошие места заняты. Остается пойти и взять у соседей… если те не придут первыми.
Значит, нужно отгородиться стенами и учиться воевать. Но военное дело далеко от крестьянского труда — и значит, требует отдельного обучения. Где крестьянину найти на это время и силы?
Значит, общество снова разделится: выделятся воины, избавленные от необходимости работать и специализирующиеся только на военном деле. А со временем воин из защитника, «обслуживающего» земледельца, превратится в господина, правителя, не только защищающего, но и распределяющего материальные блага. Ах да, еще война — источник рабочей силы, рабов.
Охотники же и сами себя защитят. В крайнем случае, можно попросту уйти. Хозяйство-то не держит… Да и поводов для столкновений между группами немного. Собственности почти нет, рабы без надобности, ресурсов хватает.
Это что касается качества жизни. Может быть, с переходом к неолиту человечество выиграло в ее продолжительности?
В среднем в палеолите она составляет около 35 лет — прежде всего, за счет очень высокой (под 40%!) детской смертности. Сравним? В начале XX века средняя продолжительность жизни в передовых странах — в районе 50 лет, в России — 30,5. Похоже, десять тысяч лет эволюции человечества прошли мимо нашей страны…
Впрочем, если россиянин начала века доживал до подросткового возраста, ожидаемая продолжительность его жизни приближалась уже ко все тем же 50 годам.
И… это таки XX век.
Как думаете, сильно ли изменилась продолжительность жизни после перехода к земледелию? Вряд ли. Притом что 40−50 лет не было редкостью и среди палеолитических охотников.
Так за что, спрашивается, боролись, переходя к «производящему хозяйству»?
Да, в пределе именно неолитическая революция, «революция городов», положила начало современной цивилизации. Но все ее блага пришли позже.
Напрашивается предположение, что перейти к земледелию предков вынудил голод. Весьма возможно. Правда, зарождается земледелие в т.н. «плодородном полумесяце», междуречье Тигра и Евфрата, где и без того трудно было умереть от голода.
Разве что тогдашнее человечество слишком размножилось в благоприятных условиях — так, что перестало хватать ресурсов?
На самом деле, о действительных причинах можно только гадать. Результат же мы видим. Весь современный мир — следствие того перехода от охоты к земледелию. Вот только стоило ли оно той цены, которую человечеству пришлось заплатить?