Страдивари был одержим страстью к совершенству. Однако в его самоотверженности и преданности делу не было принуждения извне, а пыл и рвение не были продиктованы повышенной возбудимостью. Его скрипки, подобно стихам, являлись продуктом эмоций, застывших во времени.
Складывается впечатление, что Страдивари обладал каким-то инстинктивным чутьем, будто бы знал, что успеет воплотить в жизнь все свои замыслы. Но видя долгий путь впереди, он все же не позволял себе откладывать дела в долгий ящик и не выносил промедления.
Подобно своим предкам, в том числе отцу Алессандро и деду Джулио Чезаре, Антонио был гражданином Кремоны, небольшого городка в Ломбардии, где свое первое воспитание получил знаменитый древнеримский поэт Вергилий.
До сих пор историки не смогли установить точную дату рождения Антонио. Все из-за того, что его родители, которые, судя по записям, проживали в Кремоне вплоть до 1628 года, бежали от войны, голода и чумы, опустошивших город в 1628−30 годах. Вероятно, они куда-то переехали, в одну из соседних деревень, а может, и поближе к Милану. Их страхи вполне объяснимы. Иероним Амати и его семья были основательно выкошены болезнями в 1628-м, а четырьмя годами позже жертвой эпидемии чумы стал скрипичный мастер Джованни Паоло Маджини.
Возраст Антонио Страдивари удалось определить, в том числе, и благодаря его гордости собственными скрипками, которые он в старости маркировал по типу: «Antonius Stradivarius Cremonensis faciebat 1732 de Anni 89», что переводится с латыни как «Антонио Страдивари Кремонский сделал в году 1732 в возрасте 89 лет». Так что мы можем быть абсолютно уверены, что менее чем через тридцать лет после смерти Шекспира в этом богатом, залитом солнце местечке родился другой гений.
Первое упоминание о Страдивари исходит от него самого — ярлычок на скрипке гласит:
«Антонио Страдивари Кремонский, ученик Николо Амати сделал в 1666 году».
В год Великого лондонского пожара Страдивари был подмастерьем у одного самых знаменитых создателей скрипок — Николо Амати. Однако ученик уже делал первые самостоятельные шаги.
В следующем году он женится на Франческе Ферабоши, молодой вдове, чей муж Джованни Джакомо Капра покончил самоубийством, застрелившись из аркебузы. Страдивари глубоко симпатизировал девушке, коей супруг оставил одни долги, и просто не мог бросить ее на произвол судьбы.
Антонио и Франческа поселились в доме под названием Каза дель Пескаторе, и хотя Страдивари, вероятно, продолжал трудиться на Амати, он также работал и «на себя», беспрестанно обучаясь своему ремеслу и проводя исследования. Тот уровень мастерства, коим он уже обладал в 1666 году, вряд ли можно было обрести за год-два. Граф Коцио ди Салабуе, известный поклонник музыки, черпавший информацию у сыновей Страдивари, говорил, что Антонио начал работать в 1656 году. И нет оснований ему не верить.
Но вскоре Каза дель Пескаторе стал для семьи Страдивари слишком тесен. За период с 1667 по 1679 годы у Антонио и Франчески родилось шесть детей, правда, один умер в младенчестве. Финансовое состояние мастера также заметно улучшилось, и он мог себе позволить приобрести дом на Пьяцца Сан Доменико (ныне Пьяцца Ди Рома). Здесь он прожил всю оставшуюся жизнь. Напротив находилась церковь святого Доминика.
Дом по-прежнему стоит, но вокруг многое изменилось. Саму площадь уже не узнать. В 1869 году церковь снесли, кости из могил увезли, а на том месте, где священник молился вместе с паствой, разбили прекрасный сад.
В те времена жилище Страдивари занимало три этажа, которые вмещали одиннадцать комнат, подвал и магазин на первом этаже. На заднем дворе находился колодец, а верхушку дома занимала открытая мансарда. Подобные строения и сегодня не редкость на севере Италии. Традиционно считается, что именно на чердаке располагалась мастерская. Здесь год за годом, в тишине и спокойствии, окруженный собственными инструментами в разной степени готовности, Антонио трудился, не покладая рук. Таким его запомнил Гаэтано Пуньяни, известный скрипач из Турина: высоким, худым, в белом кожаном фартуке, в белом колпаке (зимой — из шерсти, летом — из хлопка), в наряде, который не менялся годами, ибо Страдивари «всегда был занят делом».
На видео показан дом-музей Страдивари в Кремоне
Вплоть до 1684 года Страдивари в общих чертах повторял находки своего учителя Амати. Вот почему его скрипки этого периода носят название Amatise. Однако в этом году умер Николо Амати, и Антонио, будто бы сбросивший с себя оковы неких обязательств, перестал копировать великого мастера. Его производительность выросла, и он увеличил размеры своей модели, так что скрипка стала напоминать «Grand Amatis», одну из ранних работ Николо.
Понимая, что превзойти своего наставника можно только смелыми решениями, Страдивари отдавал ремеслу всего себя, не гнушаясь экспериментов. Буквально за два года самостоятельной бурной деятельности он достиг такого совершенства в ремесле, что, при желании, мог бы мастерить скрипки с закрытыми глазами. Проблема в том, что Антонио мало интересовало количество, он мечтал удивить мир. В 1690-м, возможно, под влиянием скрипок Маджини, он внес инновационные изменения в форму и пропорции своих инструментов, получив в итоге удлиненную скрипку — Long Strad. Сей результат успокоил его самолюбие ровно на десять лет.
В 1698 году размеренную жизнь мастера нарушила трагедия. Умерла его жена Франческа, и он устроил ей великолепные, помпезные похороны. И спустя год… снова женился. На сеньоре Антонии Марии Замбелли, которая за последующие девять лет подарила ему еще пятерых детей.
В начале нового века грянула война за испанское наследство — масштабный европейский конфликт, растянувшийся на 13 лет. Кремона, захваченная французами, стала для принца Евгения Савойского местом для демонстрации своих блестящих талантов полководца. Но Страдивари было глубоко наплевать на то, что происходило во внешнем мире: чудесным образом он умел полностью сосредотачиваться на своей работе, не видя и не слыша зла, творимого людьми.
Его гений был полон новых замыслов и идей, приведших к появлению чудесного цветка — совершенной скрипки, известной миру под именем «Беттс». Начиная с 1704 года и до тех пор, пока старческие глаза и руки позволяли, мастерскую Страдивари покидали только бесподобные и поистине бесценные инструменты. У своих предшественников он позаимствовал лучшее: величие и силу звука мастеров из Брешиа, женственную сладость звучания Амати. И прибавил к ним собственный знак качества.
Антонио никогда особо не интересовался альтами. Не лежала к ним его душа, да и мало кто из его учителей или современников продвинулся в этом направлении. Те несколько виол, что Страдивари сделал под заказ, по голосу, скорее, напоминали скрипку. А вот поклонники виолончелей должны быть обязаны итальянцу из Кремоны по гроб жизни. Мастер некоторое время экспериментировал с пропорциями и в итоге достиг не меньших высот, нежели в производстве скрипок.
Вторая жена Страдивари умерла в марте 1737 года. Лет тридцать назад Антонио мог бы оправиться от этого удара, но не в его почтенные годы. Он скончался в декабре и был похоронен в фамильном склепе церкви Сан Доменико.
Творец не оставил после себя каких-либо достоверных портретов, бюстов или других изображений, что снова роднит его с легендарным Вергилием. Однако хочется верить, что его пронзительный взгляд излучал невероятное понимание сути вещей и природных явлений. Безусловно, Антонио находился в великолепной физической форме, которую поддерживал не сознательно, но своей умеренностью и скромностью. Пустись он в пьянство или загул, это незамедлительно отразилось бы на работе, которую он ценил превыше всего. Но этого не произошло, ибо скрипки Страдивари ценятся и по сей день.
Братья Артур и Альфред Хилл из знаменитой лондонской компании, объединившей скрипичных мастеров, дилеров и экспертов, лучше кого бы то ни было изучили инструменты итальянца и утверждали, что Страдивари был одним из самых проворных и искусных ремесленников, коих знавал мир.