Всемирный научно-технический прогресс начался в Европе — на континенте прохладном, лесистом и малонаселенном. Битва за выживание оказывалась наиболее результативной в тех местах, где прокормиться удавалось с трудом.
Вот, к примеру, в такой стране, как Нидерланды, умостившейся на узкой полоске побережья Северного моря, прокормить местных жителей земля могла с трудом. Посему у них не было иного выхода, как кормиться от моря: ловить рыбу и перевозить товары. Но мореплавание — дело опасное и ненадежное, а рыбы едва хватало для собственного пропитания.
Нет, рыба в Северном море была. В иных местах вода кишела от селедки. Да вот беда — эта рыба сильно горчила, а потому стоила ужасно дешево. Питались ею в основном бедняки. Так что рыбаки попавшую в неводы сельдь выбрасывали обратно в море. Иногда, конечно, везло, когда попадался «госзаказ». Так
В 1380 году бросовая рыба вдруг в одночасье стала деликатесом. Рыбак из зеландского городка Бирвлит (Biervliet) по имени Якоб Виллем Бейкельс (Jacob Willem Beukels) понял: проблема в том, что сельдь слишком быстро портится. Гниение начинается с головы, вернее, от жабр. Именно они буквально через несколько часов сообщают всей тушке неприятный вкус и делают сельдь почти несъедобной.
Найдена причина — находится и решение. Бейкельс стал обрабатывать сельдь сразу же после вылова. Прямо в море он острым ножом отсекал у рыб голову вместе с жабрами, вычищал внутренности и смывал кровь. Это предотвращало скорую порчу рыбы. Затем тушки сельди укладывали в бочонки слоями и пересыпали их солью. Раствор соли и остатки рыбьей крови образовывали маринад, в котором сельдь за несколько дней приобретала новый цвет, запах и вкус. Сейчас рыбу, обработанную таким способом, называют пресервами. Тогда этого слова не было, но рыба, приготовленная по новому способу, стала расходиться «на ура».
Сейчас некоторым кажется: подумаешь, великое достижение в истории человечества
— научились правильной засолке селедки. Но в XIV веке в Европе продуктами перебирать не приходилось. Над людьми постоянно висела угроза голода. В этих условиях появление нового продукта питания не могло остаться незамеченным. Соленую сельдь были готовы покупать во всех странах, и закупоренную в бочонках ее можно было доставить куда угодно. Голландцы открыли в море то, чего не доставало им на земле.Дальше все пошло, как в учебнике политэкономии. Прежде голландские моряки перевозили по всей Европе лес из Норвегии и пшеницу из России и Польши. Так что деньги у местных купцов были. Но вот появился новый продукт, который, можно сказать, производился на месте. Запасы этого продукта были неисчерпаемы, а спрос на него — высок и стабилен. И деньги стали вкладывать в местное производство, в
Ох, и закрутились же капиталы! И капитаны тоже закрутились!
Все верфи в Нидерландах начали делать рыбацкие боты исключительно для ловли сельди. Это были корабли длиной около 20 метров и грузоподъемностью до 100 тонн. Правильное соотношение ширины и высоты делало их устойчивыми и маневренными. Две или три мачты позволяли развивать хорошую скорость, а во время рыбной ловли мачты попросту опускались на палубу, делая бот более устойчивым на ветру. На корме был предусмотрен специальный помост для разделки рыбы, а в трюме удобно размещались бочки с солью, а также с выловленной и замаринованной прямо в море сельдью.
Кстати, кораблестроители копировали «сельдяные» боты с судов викингов, бороздивших здешние воды уже несколько сотен лет. Как говорится, качество, проверенное веками!
Новые надежные корабли позволили рыбакам ловить сельдь большими сетями-тралами, а новый способ заготовки рыбы прямо на борту давал им возможность уходить далеко в море. Голландцы ловили сельдь в районе Доггер-банки, огромной песчаной отмели в 100 километрах к востоку от Британских островов. Здешние неглубокие (15—30 метров) воды кишели сельдью.
Основной сезон ловли продолжался с середины мая до середины июля. В это время сельдь была самая жирная и наиболее вкусная. К этому моменту у Доггер-банки скапливалось несколько сотен рыбацких ботов. Сюда же приходили несколько военных кораблей, чтобы охранять рыбаков и наблюдать за порядком. И то, и другое было необходимо при столь большом сборище кораблей, которые недаром были скопированы с ладей викингов, а потому могли заниматься не только мирным рыболовством, но и грабежом ближних своих и дальних своих тоже.
Море вскипело, но и на земле все также пришло в движение. Бот — судно относительно небольшое. Богатые купцы спокойно могли вложиться в его строительство. Те же, у кого капиталов не хватало, вкладывали средства на паях. Вклад оформлялся договором, и при необходимости свой пай можно было довольно легко продать. Так появились первые акции.
Появились и первые компании с ограниченной ответственностью. Хозяева ботов и капитаны, которых эти хозяева нанимали, уже не отвечали всем своим имуществом в случае неудачи предприятия. Уже в начале XV века в Нидерландах были все условия для капиталистического производства. Добыча сельди оказалась наиболее юридически упорядоченной отраслью.
Одно тянет за собой другое. Голландия — прохладная страна. Однако деньги здесь «вырастали» быстро, словно лианы в жарких тропиках. И экзотические эти «растения» приманивали сюда, на край земли, самых разнообразных людей самых разных профессий.
Довольно скоро города Нижних Земель (именно так переводится слово «Нидерланды») стали торговать не только рыбой, но и бриллиантами. Миролюбивые бюргеры, поднимаясь на борт корабля, превращались в лихих и свирепых моряков. Они потеснили не менее лихих и жестоких португальцев во всех захваченных теми колониях: в Индии, в Индонезии, в Америке. А торговля с Японией несколько веков была исключительной монополией нидерландской Ост-Индской компании
. Никаких других европейцев в эту страну не пускали.Голландские моряки успешно противостояли на море флоту тогдашнего мирового гегемона, Испании, а вооруженные милиции голландских городов образовали сухопутную армию, которая не менее успешно в течение 80 лет воевала с испанцами на суше. По окончании этой войны Голландия воистину правила морями. Она была самой могучей торговой империей в мире. Более того, именно здесь «вылупилось» новое, буржуазное, будущее Европы, благодаря чему этот континент, а за ним и весь мир, стал совсем другим.
А ведь как прозаически все начиналось — с какой-то селедки! Впрочем, у серьезных историков есть другой взгляд на эту вкратце рассказанную нами романтическую историю.