Если доверять летописи, это не воспринимается в то время как нечто из ряда вон выходящее. Вполне разумный политический ход, позволяющий избежать большого кровопролития. К тому же убит князь, в общем-то, за дело: пытался взять лишнего.
Княгиня-вдова соглашается, как мы сразу же понимаем, читая летопись, для отвода глаз. А дальше летописец подробно описывает месть княгини.
Первое посольство по приказу Ольги хоронят живьем. Второе заманивают в баню и там сжигают. Третье приглашают на тризну по убитому князю и там вырезают.
Всё вроде бы ясно. Разве что жестокость непривычна… Но её всегда можно списать на то, что «время такое!». Для нас — жестокость, а летописец повествует о ней вполне спокойно. Хотя не должен бы! Во многих древнерусских текстах звучит явное осуждение князей, ведущих себя не должно. А здесь нет даже слова о «грехе». Да и о Боге летописец не упоминает, что совсем уж не характерно!
Объяснение довольно простое и, вероятно, единственно возможное: скорее всего, автор этой части текста не был христианином. Времена Ольги — глубоко языческие, сама княгиня и ее летописец также были язычниками. Позже христианские переписчики и составители сохранили текст предшествующей эпохи. И, вольно или нет, донесли до нас сведения о… дохристианских обрядах. Поскольку «месть Ольги», была она в действительности или нет, представляет собой погребальный обряд.
Первому посольству древлян Ольга советует:
аз утро посълю по вы; вы же рьцете:
«Не едем на коних, ни пеши идем,
Но понесети ны в лодии!»
Их и понесли в ладье, и донесли до заранее вырытой ямы, наполненной горящими дубовыми углями. Где и похоронили живьём, вместе с кораблем.
Послам второго прибывшего в Киев посольства предложили попариться в бане. Там послов и сожгли.
Почему-то в древлянской земле об этом не узнали, хотя находится она не так далеко от Киева: между столицами примерно 90 км, два дневных перехода. По Татищеву, Ольга велела перекрыть заставы, чтобы о случившемся не узнали в Древлянской земле. Но скорее всего, эта часть сказания вообще не о реальных событиях. Тем не менее весь этот фрагмент весьма информативен.
Но читаем дальше.
В третий раз Ольга сама идёт в Древлянскую землю:
«Се уже иду к вам.
Да пристроите меды мъногы у града, идеже убисте мужа моего,
Да поплачюся над гробъм его
И сътворю тризну мужю своему.»
Насыпав на могиле Игоря курган, дружина Ольги устраивает здесь поминальный пир. А затем дружинники режут напившихся древлян.
Есть ещё эпизоды, описывающие сражение между киевской дружиной и древлянами, а также осаду княгиней древлянской столицы Искоростеня. Вот война с древлянами, скорее всего, происходила в реальности.
Возможно, все сказание об Ольге — не хроника, а хотя бы отчасти художественное произведение или политический трактат, восхваляющий мудрость княгини и служащий утверждению складывающегося в это время государства. Есть версия, что первые «три мести» княгини — вымышленные события, «антураж» для рассказа о ее мудрости и коварстве, составленный современником (если не очевидцем!) событий.
Христианин неизбежно упоминал бы Бога, да и не мог бы столь спокойно описывать творимые княгиней жестокости. Как минимум, христианин добавлял бы что-нибудь о том, что княгиня в то время была еще непросвещенной язычницей. Но этого нет. Есть спокойное повествование, за которым ощущается чуть ли не восхищение героиней. И уж точно нет речи о каком-то осуждении!
Летописная Ольга не просто мстит древлянам, не просто проявляет жестокость и коварство. Она совершает языческий погребальный обряд, и древлянские послы — жертвы, «соумирающие» с князем.
Итак, первая «месть»: ладью с соумирающими хоронят в яме с горящими углями из дуба — священного дерева Перуна. При этом послы сидят «въ великах гордшеся».
В другом, чуть более раннем описании похорон «сопровождающая» покойного девушка поет и веселится, рассказывая о видениях. Возможно, причиной в обоих случаях — наркотическое опьянение, перед убийством жертву опаивают. Хорошо известен и обряд похорон в ладье, в которой покойный отправляется в последнее путешествие.
«Вторая месть» с сожжением послов в бане — хорошо известный обряд сожжения умершего в домовине.
Наконец, «третья месть» — завершающая поминальная тризна на могиле, где участвующих в поминках древлян «иссекоша 5000».
К этому описанию возникает ряд вопросов. Например, кого отправила Ольга к древлянам после убийства первого посольства? Прибывших древлян убивают торжественно и прилюдно. Вряд ли возможно сохранить подобное в тайне!
Скорее всего, ответное киевское посольство было бы обречено, но летопись умалчивает об этом. Из других летописей можно узнать, что отправляет Ольга «других лучших послов». Выходит, погибло не все посольство? Тогда древляне точно знают о смерти первого посольства… и отправляют второе?
Есть версия, что летопись описывает реально происходивший поминальный обряд. Месть будет, но позже, киевляне пойдут войной на древлян и победят.
Это объясняет и трехкратную «месть», и то, почему древляне трижды «ведутся» на обман. Нет обмана! Вместе с посольством к княгине отправляют людей, заведомо предназначенных в жертву. Воевать будут позже, а пока нужно похоронить Великого князя согласно обычаю.
Снова вернемся к трехкратной жертве.
Когда в наше время поминают умерших? На третий, девятый и сороковой дни. И это языческий обычай, дошедший к нам из дохристианских времен… Значит, с немалой вероятностью, в те же дни поминают и князя Игоря.
Первое жертвоприношение — похороны. Второе — сожжение домовины над могилой.
Кульминация обрядов — 40-й день, насыпка кургана и поминальный пир. Княгиня приезжает «поплакать над гробом» мужа и справить тризну. Очевидно, древляне в курсе и этого обряда. Значит, убитые — снова либо специально присланные рабы, либо добровольные жертвы.
Примечателен и способ убийства: мечами. Тризна — воинские игры, состязание… Возможно, на могиле Игоря происходит ритуальное сражение? Ритуального характера и плач вдовы на могиле. Этот обычай известен и в куда более позднее время. Во времена начала Руси он, вроде бы, знаменует окончание траура. Вдова теперь свободна!
Есть и иной вариант развития событий. Возможно, погребальные обряды должны были завершиться «добровольным» уходом вдовы вслед за мужем. Парные погребения той эпохи хорошо известны. Если окружение ждало от княгини именно этого, что той оставалось?
Последовать обычаю, нарушить его либо… обойти. Точнее, отойти от обычаев предков. Не здесь ли объяснение неожиданного принятия Ольгой христианства?
Из того, что нам известно, самоубийство должно быть добровольным. Христианка же не может покончить с собой!
А ещё христианской была значительная часть варяжской дружины. Как вы думаете, кого они поддержат в возможном конфликте? Местных бояр-язычников или княгиню-христианку, свою нанимательницу?
И последнее. Обратим внимание: при описании погребальных обрядов не упоминаются волхвы. Судя по летописи, всем распоряжается Ольга. Либо присутствие жрецов само собой разумеется, так что даже упоминать о них излишне. Либо не им принадлежит ведущая роль в проведении обрядов. Тогда кому? Следуя тексту, самой княгине…
Если так, это отлично укладывается в версию о подлинной причине принятия Ольгой христианства. Все события — от последнего полюдья Игоря до крещения Ольги — укладываются в несколько месяцев с конца осени 944 до весны 945 года. За этот срок язычница и верховная жрица становится убежденной христианкой?
В чудеса я верю. Но апеллировать к ним стоит, если нет рационального объяснения.