Однако дыма без огня не бывает, в молодости он действительно увлекался литературными сочинениями Эдгара Аллана По и братьев Гримм.
Будучи старшеклассником, сообразительный парень, уже тогда ярый поклонник кино, стал подрабатывать критиком для римской газеты Paese Sera («Вечерняя страна»). А едва справив 20-летие, Дарио решил, что с него хватит писанины о чужих фильмах. Уже к концу 60-х Дарио, совместно с Бернардо Бертолуччи и Серджио Леоне, работал над эпическим вестерном «Однажды на Диком Западе». В то же время он иногда играл небольшие роли и выступал в качестве продюсера, а также пробовал себя в режиссуре. И по-прежнему стремился к большему.
Полноценным режиссером-постановщиком Ардженто стал в 1970-м, дебютировав картиной «Птица с хрустальным оперением». Он же — и автор сценария, которые Дарио активно продолжает писать уже самому себе. Этот фильм стал определяющим в кинокарьере будущего мастера «джалло» — итальянского криминального триллера с элементами мистики и эротики, где главенствовал не сюжет, а визуальная составляющая, стиль повествования.
Картина, ставшая первой частью т.н. «Животной трилогии», повествует о римском писателе, который становится случайным свидетелем покушения на убийство. Преступник — загадочный незнакомец в дождевом плаще и черных резиновых перчатках — подозревается в серийных убийствах. Одержимость писателя во что бы то ни стало найти убийцу приводит его к неожиданному и пугающему финалу.
Продолжением трилогии стали две ленты 1971 года — «Кошка о девяти хвостах» и «Четыре мухи на сером бархате». Ардженто победным галопом вторгся на территорию жанра, чему в немалой степени поспособствовали его хорошие отношения с талантливым итальянским композитором Эннио Морриконе, создававшим своей музыкой атмосферу напряжения и саспенса.
Однако затем Дарио, испугавшись, что его имя будут однозначно ассоциировать с жанром хоррора, решил снять комедию («Пять дней») и последующие несколько лет проработал на ТВ. После развода с женой Марисой Касале, от которой у него осталась дочь Фьоре, Дарио познакомился с театральной актрисой Дарией Николоди. Их долговременный гражданский брак стал очень продуктивным, преподнеся режиссеру еще одну дочь, Азию Ардженто, а также несколько его наиболее успешных фильмов.
Передышка была недолгой. Вскоре Дарио вернулся к излюбленной тематике и выпустил, согласно общему мнению, свою самую знаковую ленту в итальянском кино — «Кроваво-красное». Картина рассказывает о музыканте, ставшем свидетелем гибели медиума. Свидетели, как известно, долго не живут, поэтому бедняге ничего не остается, как объединиться с журналисткой (Николоди) и начать собственное расследование.
В этом фильме уже отчетливо проявляется фирменный стиль Ардженто, постоянно экспериментирующего с камерой и ракурсами съемки. В качестве музыкальной аранжировки он использует мелодии итальянской рок-группы «Гоблин», сделав потрясающим не только изображение, но и звук.
На съемки своего следующего творения, «Суспирии», Дарио снова пригласил тех же рокеров и свою подружку Дарию. «Суспирия» — лента про американскую балерину, которая уезжает учиться в Баварию, где сталкивается с чередой загадочных (кто бы сомневался) убийств. Таким образом, картина открывает другую трилогию мастера — серию «Трех матерей».
Вся эта история про «Трех матерей» базируется на книге Томаса ДеКуинси, а также личных впечатлениях Дарии Николоди от общения со своей бабулей-оккультисткой, с которой она выросла во Флоренции. Сюжет второй части, «Инферно» («Преисподняя»), донельзя запутан. Молодая поэтесса обитает в мрачном многоквартирном доме Нью-Йорка, который принадлежит «Матери тьмы». Перед смертью она успевает отправить своему брату в Рим письмо с просьбой помочь разобраться в странных событиях, которые творятся в этом богом забытом месте.
К этому моменту Дарио уже окончательно оформился как режиссер. Ардженто не раз высказывал мнение, что технологии улучшают кинематограф. При этом он следует в своих работах некоторым традициям и условностям. Например, жертвами часто становятся красивые женщины, предпочитающие красные платья и высокие каблуки. Сам режиссер предпочитал демонстрировать только свои руки в перчатках — единственную часть тела убийцы, видимую в кадре.
Ардженто охотно приобщал своих отпрысков к кинематографу. Фьоре Ардженто еще дважды появится в его фильмах, а также в картине «Демоны» Ламберто Бава, которую ее отец продюсировал. Что касается Азии, то она засветилась в папиных фильмах уже будучи совершеннолетней: «Травма» 1993 года повествует о девочке-подростке, попавшей в больницу с расстройством желудка. Сбежав из клиники при помощи новоявленного друга-наркомана, она становится невольной свидетельницей трагической смерти своих родителей от рук серийного убийцы, предпочитающего обезглавливать своих жертв. Затем у подростков закручивается любовный роман, а вскоре, как обычно, выясняется, что ключом ко всем ужасным событиям является сама девушка.
«Травма» также ознаменовала возвращение Дарио к режиссуре. За 8 лет Ардженто поставил всего лишь две ленты — тоскливо принятый зрителем «Ужас в опере» (1987) и совместный проект «Два злобных глаза» (1990) с другим культовым мастером ужасов, американцем Джорджем Ромеро. «Ужас в опере» стал последней работой тандема Ардженто-Николоди и заключительной главой длительных романтических и профессиональных отношений. В довершение всего скончался отец, Сальваторе Ардженто, сделав этот период в жизни Дарио самым трудным.
С приходом 90-х режиссер продолжал творить, но уже без маниакальной страсти, присущей ему ранее. После «Травмы» он снял еще две ленты с участием Азии: «Синдром Стендаля» в 1996-м и «Призрак оперы» в 1998-м. В обоих фильмах дочери достались главные роли, а в «Призраке» даже удалось задействовать известного американского актера Джулиана Сэндса («Чернокнижник»).
Наступило новое тысячелетие, и поначалу казалось, что Дарио Ардженто, каким его любили и почитали любители фильмов ужасов во всём мире, исчез навсегда. Многие решили, что режиссер отошел от дел, когда в 2001-м он разродился картиной «Без сна» в лучших традициях «джалло». Новый триллер с участием знаменитого Макса фон Сюдова снова использовал музыку группы «Гоблин» и в очередной раз мусолил тему про маньяка-убийцу и полицейского в отставке, охотящегося за ним.
Яростные споры вспыхнули в 2007, после выхода долгожданного завершения трилогии про трех матерей зла, «Матери слез» с Азией Ардженто. Увы, картина получила низкий рейтинг на IMDb, а фанаты маэстро рвали и метали, дескать, они не ожидали такого подвоха. Кому-то не хватило саспенса, кого-то не устроила откровенно никчемная звуковая дорожка, остальные отмечали отсутствие привычного буйства красок. «Мать слез» выглядела как неумелое подражание лучшим лентам Ардженто.
Сегодня итальянскому режиссеру уже 77 лет: за последнее десятилетие он поставил всего два фильма — не слишком изысканный самоповтор с говорящим названием «Джалло» с участием приглашенной голливудской звезды (Эдриан Броуди) и абсолютно невнятную и непонятно зачем снятую экранизацию «Дракулы» с пресловутой приставкой 3D в заголовке.
Как водится, лучшее осталось позади, и если вы надумали ознакомиться с творчеством этого, безусловно, талантливого кинематографиста, то вернитесь на несколько десятков лет назад и окунитесь в мрачные и красочные интерьеры «Инферно» и «Суспирии», вдохновившие с тех пор немало светлых голов.