Нет, пожалуй, второй такой подпольной организации, созданной на оккупированной врагом территории, которая породила бы столько слухов, легенд, недомолвок, возникающих из ниоткуда версий и их опровержений. Нигде так не относились к сохранению важных документов, как в музее молодогвардейцев в Краснодоне. То и дело кем-то безжалостно вымарывались письма, воспоминания, приказы, распоряжения, свидетельства, а сверху появлялась новая запись, иной раз разбивающая прежнюю трактовку, мягко говоря, в пух и прах.
Особенно пострадали в этих «переписках» две категории молодогвардейцев — «герои» и «предатели». Среди первых выделялись Олег Кошевой и Виктор Третьякевич. Часть свидетелей, а их было большинство, называли комиссаром «Молодой гвардии» Кошевого, иные не соглашались: все-таки Третьякевич постарше и поопытней. Третьи вообще не знали, кто есть кто…
К сожалению, не сумел оказаться над схваткой и знаменитый писатель Александр Фадеев, который услышал о молодогвардейцах всего через несколько месяцев после освобождения Краснодона, в том же, 1943 году. Он приехал в этот небольшой шахтерский городок для сбора материала, но поселился почему-то в доме, где жила Елена Кошевая вместе с бабушкой Олега.
Говорят, что Елена была очень красивой женщиной и сумела очаровать командированного. И даже больше — одно время они делили ложе. Не смею утверждать, что все было именно так, как хотелось досужим на язык кумушкам. Тем более что сегодня копаться в грязном белье 65-летней давности не имеет особого смысла.
Как бы там ни было, но комиссаром организации в литературном варианте стал именно Олег. А вот Третьякевич мало того, что оказался задвинут на второй план, так еще и для полной дискредитации был выведен в романе в качестве предателя. Под Стаховичем Фадеев подозревал именно Третьякевича, и никого иного. Поэтому и не включил в список «молодогвардейцев».
Возможно, он «ориентировался» на показания Т. Чернышова, который на допросе 10 июля 1943 года заявил, что «в камерах полиции В. Третьякевич вел себя провокационно». Что он «приходил из допросов веселый, курил папиросы, открыто говорил, что он во всем сознался, советовал это сделать другим и говорил, что все сознавшиеся не будут расстреляны, а будут направлены в лагеря». За что ему товарищи-молодогвардейцы устроили в камере темную.
Но Фадеев не мог не знать, что позже Чернышов отказался от своих показаний, заявив, что ничего подобного он следователю не говорил, это подлая провокация…
Что касается изуверских допросов, сорванных ногтей, отрезанных рук и ступней, выколотых глаз — то это, к сожалению, была чистая правда. Здесь нет никакого преувеличения, извините за натурализм. Палачи зверели оттого, что не могли выбить такие признательные показания, которые им были нужны. В то время, когда подпольщиков схватили, в Краснодоне уже слышен был отдаленный грохот канонады, Красная Армия стремительно наступала, и для того, чтобы вскочить в последний вагон к фашистам, их прихвостням нужно было показать, что они раскрыли заговор. Никак не меньше того, что мог существенно повлиять если не на ход войны, то на обстановку на этом конкретном театре военных действий.
Но 16−18-летние пацаны и девчонки не могли ничего рассказать. И с подпольем они, судя по всему, не были связаны (роль коммуниста Лютикова и руководящей и направляющей силы партии в романе были явно завышены), и их «боевые акции», по большому счету, огромного вреда нанести фашистам не могли. К тому же активно в сопротивлении участвовали считанные единицы, остальные привлекались время от времени к разовым акциям.
Как ни тщились палачи, как ни зверствовали, но вскоре они убедились в том, что раздуть из мухи слона у них не получится. Нити заговора в Берлин не тянутся, покушений на высокопоставленных военных и чиновников отряд практически безоружных пацанов не готовит. В общем, играют мальчики в войну…
Это уже значительно позже в одной из заметок в советской печати появятся сообщения типа:
«К концу декабря 1942 года в „Молодую гвардию“ входило около ста человек, арсенал организации составлял 15 автоматов, 80 винтовок, 10 пистолетов, 300 гранат, около 15 тысяч патронов, 65 килограммов взрывчатки».
Все подобрано, как к юбилею: 100 человек, 15 тысяч патронов, 15 автоматов, 80 винтовок, 300 гранат. А если бы нашли 301-ю и 302-ю? Выкинули бы, чтобы не портить ровный счет?
Возможно, на меня, как и в случае с Марксом, снова обрушится критика тех, кому дороги вчерашние идеалы. Я, как и большинство советских людей, в мальчишеском и подростковом возрасте гордился подвигами молодогвардейцев, для меня кумиром был и остается Сережа Тюленин. Но сегодня я могу на всю эту историю краснодонского подполья взглянуть глазами отца, имеющего двух взрослых сыновей. И если откинуть всю эту идеологическую подоплеку, могу сказать: в настоящее время у меня больше горечи. За то, что взрослые не смогли уберечь этих 62 мальчишек и девчонок, не проявили должного внимания к их опасным играм, не подсказали, где проходит эта невидимая граница, что разделяет жизнь и смерть.
Ведь даже когда начались первые аресты (а слухи о них в маленьком городке разнеслись практически сразу), прежде всего, многие взрослые проявили полную беспечность, не отослав ребят на время из Краснодона (в Ровеньках схватили как раз-таки Кошевого и нескольких его товарищей, которые так и не смогли перейти линию фронта). Многие родители рассуждали так: «Зачем бежать? Мой-то уж точно ни во что не замешан!»
Думали, обойдется. Не обошлось…
Рассчитывали на снисхождение палачей: не станут же они убивать практически ни в чем не повинных юношей и девушек? Просчитались…
С молодогвардейцами расправились примерно за месяц до прихода Красной Армии. Из 66 человек уцелели только 8. Это официальные данные: в списке семей «Молодогвардейцев», которым назначена персональная пенсия, числится 54 фамилии. Кстати, фамилия у Тюленина была несколько другая — Тюленев. Но в романе прошел «Тюленин», и матери Сергея пришлось срочно менять фамилию на литературную, иначе бы она могла остаться без персональной пенсии за погибшего сына.
А закончить повествование о молодогвардейцах мне хочется двумя короткими сообщениями. Командир «Молодой гвардии» — старший лейтенант Иван Туркенич — в лапы фашистам не попался, сумел пересечь передовую. Он сражался с гитлеровцами в регулярной армии и пал смертью храбрых в Польше, в бою за город Гонгув. Звание Героя Советского Союза ему присвоили только в далеком 1989 году.
До наших дней из молодогвардейцев дожил только Василий Левашов (по ошибке Фадеев его «похоронил» в романе, а на самом деле погиб его двоюродный брат Сергей). Он в составе стрелкового полка дошел до Берлина. Кстати, Василий Иванович Левашов умер 10 июля 2001 года в Петродворце…