В XIX веке, вплоть до 1870-х гг., одним из самых распространенных ремесел, особенно в центре России и на Русском Севере, было ткачество. Ткацкие «мануфактуры» в то время лишь начинали возникать. И домотканное полотно, по мнению крестьян, тогда почти не имело конкуренции.
Конечно, неравномерным было распределение товарного промысла по губерниям. Ткачеством именно с целью сбыта полотна занимались там, где имелось дешевое сырье — льняная пряжа, то есть там, где в больших объемах возделывали лен (а лен-долгунец, в силу своих природных свойств, мог расти лишь там, где нежарко, где почвы гумусом небогаты, — Тверская, Ярославская, Вологодская, Архангельская губернии).
Единственно необходимым сырьем для домашнего ткачества оказывался выращиваемый в крестьянских хозяйствах лен. Лен был «женской» культурой. Все работы, положенные по технологии, выполняли, в основном, женщины. Между прочим, и свой сундук с приданым крестьянские девушки формировали изо льна и за счет доходов с льняных изделий (отец выделял дочерям под лен землю в своих наделах, а те, между прочими делами — полевыми и домашними — лен выращивали, убирали, обрабатывали, пряли и ткали, либо отдавали отцу для продажи на ярмарках пряжу, а доход опять же шел на приданое).
Процесс первичной обработки льна складывается из теребления, вымачивания, сушки, трепания. И целью имел освободить серебристые льняные волокна из стебля растения.
После первичной обработки льноволокно необходимо было спрясть. Прядение производилось на гребне или на кужеле (который представлял из себя горизонтальную доску, на одном конце которой вертикально укреплена стойка, заканчивающаяся вместо гребня полукруглым утолщением. На него наматывали повесмы льна). Если прядение производилось на гребне — льноволокно начесывали перед прядением на его зубья.
Прялки же (или самопрялки, как иногда их называют на музейных экскурсиях по выставкам из истории крестьянского быта) употребляли очень немногие. Однако, судя хотя бы по тому, как распространены остатки таких прялок на чердаках деревенских старых домов, впоследствии эти прялки распространились. И не случайно. Хоть и гораздо дороже они, чем другие приспособления для прядения, но пряжа с прялки оказывалась лучше, ровнее, выше была производительность труда. Кроме того, на прялке легко ссучить пряжу в нитки.
Мастера продавали льняную пряжу или в суровом виде, или предварительно выбеленную, либо у себя же использовали пряжу на изготовление полотна.
Что из себя представлял ткацкий станок, наверное, многие знают. В музеях видели! Станки (станы) были, можно сказать, типовыми, изготовлением их занимались опять же кустари.
Продукцией тканья была новина, длиной около 20 аршинов (на ее изготовление уходило 4−5 дней). После снятия новины ее следовало отбелить. Отбеливание заключалось в золении (замачивание новины в корчаге с кипятком и золой и выстаивание в этом растворе в печи), стирке, выдерживании смоченной мыльным раствором новины в печи. Окончательная отбелка производилась, когда холсты расстилали на лугу, время от времени смачивая ткань холодной водой. Для успеха этого процесса необходимо было, чтобы стояла солнечная и теплая погода, тогда отбеливание занимало 15−20 дней.
У этого кустарного промысла, как и у многих других, мало было шансов уцелеть. Уже тогда, в конце XIX века, крестьяне склонялись к тому, что более выгодно лен продавать на льнопрядильные мануфактуры (тем более что в уездном городе существовала такая мануфактура — «Рольма»), а не производить холсты дома. Фабричные «миткаль и ситцы если не своей дешевизной, то отчетливостью и чистотою отделки стали сильно конкурировать» с продуктами домашнего ткачества, как сообщали уже в 1880-х годах земские статистики в документах по исследованию кустарных промыслов.
Заработок кустарей, занимавшихся прядением и сучением ниток, тканьем холстов, был незначителен, колебался от 40 до 4 рублей в год. Проще и доходнее оказывалось сдать льноволокно «маякам» или «кулакам» — людям, специализировавшимся именно на сборе по крестьянским хозяйствам и доставке на льномануфактуру сырья.
Ткачество, тем более — сложное, узорное — давно стало занятием исключительно фабричным.
Постепенно производство пряжи и домотканных холстов для изготовления одежды сменилось тем кустарным промыслом, что в очень незначительных размерах кое-где существовало еще лет двадцать-пятнадцать — изготовлением на ткацких станках «дорожек» из катушечных ниток и нарезанного узкими полосами старого ситца. Туристы млели — и раскупали эти «произведения народного искусства». Сейчас и это можно увидеть лишь в музеях — в тех, которые практикуют «мастер-классы» по древним крестьянским промыслам.