Почему Моше Даяна называют человеком-легендой?

Есть политики, которые ещё при своей жизни вызывают двойственные чувства. Один из них — Моше Даян. Советская пропаганда изображала его как символ «израильского сионизма и военщины». Журнал «Крокодил» и советская печать регулярно печатали на него карикатуры.

Не обошел его своим вниманием и Владимир Высоцкий. В песне про Мишку Шифмана есть строки: «…Моше Даян — стерьва одноглазая! Агрессивен, бестия, сущий фараон! Ну, а где агрессия — там мне не резон». Жесткое лицо, черная повязка на левом глазу и крючковатый нос делали Даяна идеальным отрицательным героем. Его клеймили на всех партсобраниях, митингах и лекциях Общества «Знание».

Он стал популярен — опять же как обратная реакция на чрезмерную пропаганду. Он — и полковник Советской Армии, и Герой Советского Союза, и выпускник Академии имени Фрунзе… По утверждению М. Веллера, в 30-х годах Моше Даян учился в Академии Генштаба вместе с Гудерианом и Де-Голлем. В те времена такое обучение практиковалось, что говорит о высоком уровне преподавания. Во время наступательной операции на Киев в 1943 году, когда Даян находился у Черняховского в составе английской наблюдательной миссии, он получил Орден Боевого Красного Знамени.

«Черняховский блестяще аттестует Даяна, но никаких наградных листов с разгону не подписывает, а докладывает Жукову. Жуков с медлительностью скалы роняет: „Значит, так. Дай ему своей властью Знамя. Хватит“.»

Легенда? Может быть. Хотя легенды на пустом месте не рождаются. Официальные круги этого не подтверждают, но, как говорится, и не опровергают.

Кто же он, человек-легенда, с лицом аскета, крючковатым носом и повязкой на глазу (чем-то напоминавший Нельсона и Кутузова)?

Он известен как хладнокровный, решительный руководитель, упорно отстаивавший свои взгляды, мужественный и жесткий воин. Но на самом деле это человек сложный, неоднозначный, знавший взлеты и падения.

Родители Даяна были в числе первых переселенцев из Восточной Европы. Отец, Шмуэль Даян (Китайгородский), приехал в Палестину в 1908 году. Мать Даяна, Дебора (в девичестве — Затуловская), приехала в Палестину из России.

Говорят, что от отца Моше, который в детстве был болезненным мальчиком, унаследовал скрытный, замкнутый характер. А значительную часть своих интеллектуальных качеств он приобрел благодаря матери, которая была сильной и яркой личностью, наделенной недюжинным умом.

Как истинный военный Даян педантично анализировал не только удачи, но и промахи. В 1965 году была опубликована книга «Дневник Синайской кампании». Почти с жестокой откровенностью он проанализировал военные действия, стоившие человеческих жизней. Голда Меир в связи с выходом в свет этой книги заявила, что Даян «льет по каплям яд на раны родителей, потерявших детей».

Большую известность принесла Моше политика, проводимая им на оккупированных территориях. Беспощадная борьба с террористами и лояльное отношение к мирным жителям сделали его популярным во многих странах.

Он разработал структуру военной администрации, стремясь сделать израильское управление настолько мягким и ненавязчивым, насколько это возможно. Он собрал «мухтаров» (старост арабских населенных пунктов) и сказал им: «Мы не просим вас полюбить нас. Мы хотим, чтобы вы позаботились о своих согражданах и сотрудничали с нами в восстановлении их нормальной жизни. Следует больше бояться израильской армии, когда сотрудничаешь с террористами, чем террористов, когда отказываешься помогать им».

Он использовал десятки тысяч рабочих с оккупированных территорий в сельском хозяйстве и промышленности Израиля. По его мнению, главное достоинство этой политики — предоставление евреям и арабам возможности вместе жить и работать.

Беспокойство по поводу возможного советского вмешательства с целью оказания поддержки Египту не давало покоя Даяну с июня 1967 года до лета 1972 года, когда египетский президент Анвар Садат удалил советских военных советников. В директивах израильским летчикам после «шестидневной войны» приказывалось по возможности избегать столкновений с советскими самолетами и ни в коем случае не наносить ущерба базам и сооружениям, обслуживавшим советские подразделения в Египте. Он понимал, что в случае вмешательства СССР в стороне не останутся Америка, Англия и Франция; а Израиль окажется между «молотом и наковальней» и исчезнет как государство.

По свидетельству знавших Даяна людей, это был «одинокий волк», который ни с кем не делился своими мыслями и переживаниями. В одном из интервью, до которого он однажды снизошел, генерал сказал о себе так: «Я не презираю людей. Они просто нагоняют на меня скуку. Нет такого человека на земле, в обществе которого я был бы заинтересован, если только у меня нет чего-либо конкретного сказать ему».

Даяна мало трогало, что говорили и писали о его частной, не слишком добродетельной жизни, о его политических взглядах, о его манере водить автомобиль, о его не совсем чистых методах коллекционирования археологических находок, относительно законности присвоения которых не раз поднимались вопросы в прессе и Кнессете.
Единственное, где он был чувствителен к малейшей критике, — это военная область.

Одет он всегда был с «тщательной небрежностью» — брюки и рубашка цвета хаки. Иногда на нем можно было увидеть белую рубашку.

Моше Даян умер от рака 18 числа месяца «тишрей» (16 октября 1981 года) в возрасте 66 лет. Государственный секретарь США Генри Киссинджер написал: «Война была призванием Даяна, мир — его стремлением…»

Мира всем вам и здоровья.

Источники: Михаил Веллер, «Легенда о Моше Даяне»; Константин Капитонов, «Его призванием была война»; Моше Даян, «Посмотри на себя» (рассказ в стихах).