Но лучше всего ситуацию описывает сказка-анекдот:
Некий злой король был одноглаз и однорук. Захотел он заиметь свой портрет.
Пришел к нему Критический Реализм и написал портрет как есть, с одной рукой и одним глазом. Рассердился тиран, и казнил его. Пришел Романтизм и написал его с двумя глазами и двумя руками. «Это не мой портрет», — опять рассердился тиран и казнил его.
Тогда пришел Социалистический реализм. И нарисовал его в профиль…
Анекдот уловил самую суть явления: соцреализм — это ИСКУССТВО ПОЛУПРАВДЫ. Все фактики и детальки по отдельности — правда. Точнее, могли быть правдой где-нибудь в одном отдельно взятом колхозе (городе, школе, деревне)… Ложь только в компоновке, в подаче фактов — и в том, что король-то стоит В ПРОФИЛЬ. Недостатков старательно не видно.
Вот хоть образец соцреализма — фильм «Кубанские казаки». Когда он снимался, то по свидетельству очевидцев, жители деревень, где проходили съемки, спрашивали у Пырьева: милок, а это ты из какой жизни снимаешь? Опознать в пышном пырьевско-рубенсовском изобилии свою жизнь они не смогли. Но и придраться не к чему — рьяные защитники будут отстаивать каждую мелочь. Неправда, что послевоенная деревня лопалась от изобилия, а колхозники в ней лоснились от сытости и без конца пели и плясали? А вы можете доказать, спросят идеологические энтузиасты, что ни в одной деревне не было хорошего урожая и нигде не плясали? Нет? Ну, где-нибудь, вероятно, плясали. Вот, значит — все правда. Это и есть правда соцреализма. А главное — такая правда, которая нас устраивает, нам нравится и ласкает глаз. Уютно нам жить в такой полуправде, тепло и мяконько.
И добренький Ленин — такая же правда, ну вот любил он поплясать с детьми вокруг елочки, а то что «маловато расстреливаем профессуры» или «расстрелять тысячу человек и свалить на немцев» — это ж неважно. Вот у меня как раз и случилось тут пару картин, которые очень радуют глаз. Все-таки это наша история, а историю надо знать. В том числе и историю искусства.
Усиков
Ленин и дети на елке.
Состав детишек тщательно продуман. Крестьянство (в валенках), разночинец — как ему и положено, в сторонке позади, творческая интеллигенция (клоун), просто женщина-будущая мать (с зайцем) и женщина-эмансипе (стриженая с книжкой). Впереди, конечно, рабочий класс в буденовке (буденовка — идеология). Руки у него по швам, полная боеготовность, в отличие от туповатого крестьянства, нерешительного разночинца и рефлектирующего кривляки-интеллигента.
Стол слева накрыт явно не для детей — нет блюдечек и чашек, стульев тоже маловато. Пирожки отодвинуты в сторонку. Сейчас детишек уведут и вождь откушает чайку под Аппассионатку.
Яр-Кравченко.
Вдохновенный буревестник читает поэму… ту самую, что посильнее «Фауста» Гете. Картина очень интересная. Прежде всего, бросается в глаза бдительная фигура секретаря (как его там? Крючков? Крюков? такая какая-то приветливая фамилия, знаковая)… И в общем непонятно, чья ж это рука простерта дланью? На первый взгляд вроде бы как Горького, но если всмотреться — то вроде как и Крючкова? Да нет, для руки Крючкова вроде длинновата — а и в этом есть какой-то потаенный смысл, а?
Или бдительный просто поддерживает Горького за локоток, чтоб помахивал туда, куда надо? Выражение лица у него, кстати, — не такое, как у слушателей. Сталин смотрит одобрительно, доволен. Тот, что за Сталиным (Ворошилов?) — тоже вдохновлен. Молотов сидит, мечтателен. Но секретарь — на работе, это хорошо видно. Он предельно собран.
Теперь свет. Лица освещены теплым, розовым светом. Но абажур-то — зеленый! Ведь нельзя ж было изобразить красный?! За такие намеки можно и тово… И зеленый отсвет на лицах тоже был бы неуместен, вышли бы упыри, кем они и были — опять нехорошо. Вот вам и соцреализм в действии — зеленая лампа бросает розовый отсвет…