Суверен острова — английская королева, население составляет чуть более 4,2 тыс. человек, столица — городок Джеймстаун. Самым знаменитым обитателем Св. Елены был император Наполеон Бонапарт, который был сослан на остров и провёл там последние годы жизни (1815−1821 гг.) под присмотром сурового английского губернатора Хадсона Лоу. Позднее, в 1840 году, останки Наполеона были перевезены во Францию и захоронены в Доме инвалидов в Париже. Но мало кто знает, что первым постоянным обитателем далекого острова был португальский дворянин Фернао Лопес.
Остров Святой Елены был открыт португальским мореплавателем Жуаном-ди-Нова, возвращавшимся из плавания в Индию, 21 мая 1502 года и назван в честь матери императора Константина Елены, родившейся в этот день. Площадь острова составляет 122 кв. км, его гористая часть покрыта лесом, и в ней до сих пор сохранились эндемичные виды растительности, насекомых и птиц. Первоначально на
Сильнее всего ландшафт острова изменился из-за появления там коз и новых видов растений. Английский корсар сэр Томас Кавендиш, посетивший остров в конце 16 века, писал, что там водятся тысячи диких коз, стада которых при движении растягивались иногда на целую милю. Со временем козы стали настоящим проклятием острова. «Эти рогатые дьяволы погубили все съедобные растения, и только в последнее время удалось найти на них управу», — писал Лоуренс Грин, посетивший остров в середине 20-го века.
Расположение острова, изобилие растительности и свежая вода делали Св. Елену удобным местом для стоянки судов, и, освоив морской путь из Европы в Индию, португальцы превратили остров в свою секретную базу. После того как Кавендиш вторично открыл остров в 1588 году, его начали посещать английские и голландские мореплаватели. В середине 17 века Оливер Кромвель передал права на остров, который англичане стали считать своим, Британской Ост-Индской компании, а в 1659 году туда прибыл первый губернатор.
Изолированность острова исключала возможность побега, поэтому его стали использовать в качестве тюрьмы, своего рода «атлантической Сибири». Самым знаменитым узником острова был Наполеон Бонапарт, а позднее туда были сосланы пленные буры и грозный вождь зулусов Дину-Зулу.
Европейским путешественникам остров казался неким подобием «земли обетованной». Приведём отрывок из письма русского странника, посетившего Св. Елену в начале 19 века:
«Я пишу к тебе из земного рая. Вообрази себе между Африки и Америки, среди Океана, в отдалении от земли, прекрасный сад, имеющий в окружности своей верст двадцать, разведенный в отверстиях скалы, неприступной со всех сторон, кроме одного места!
Реклама
Там растут дерева померанцевые, фиговые, гренадные, кофейные, среди пшеницы, всяких поваренных трав, американских и европейских плодов. Подле цветущего дерева представляется глазам того же роду другое, на котором плод зеленеет, и третье, на котором он уже созрел; кругом же возвышаются горы, видимые за сто верст с моря, и покрытые вечно — зелеными деревами.
Издали сей остров кажется островом Калипсы; а ступив на него, путешественник думает, что сердце его сыскало наконец обитель мира и щастия… Воздух чист, небо ясно, все покойно и весело. Здоровье цветет на лице жителей: и здешних уроженцев, и тех, которые, будучи изнурены климатом восточной Индии, приезжают сюда лечиться в объятиях кроткой Натуры…Реклама
Огороды и дерева всегда наделяют жителей зеленью и плодами; сверх того море вокруг их наполнено прекрасными рыбами, которых считается здесь до семидесяти родов. Таким образом благотворная Натура все придумала для сего щастливого острова».
Впрочем, несмотря на тропическое изобилие и красоты острова, жизнь на нём была далеко не столь идиллической, как это казалось заезжему туристу. Капитан Нокс, побывавший на острове во второй половине 17 века, застал его в состоянии перманентного социального конфликта, в котором принимали участие практически все слои местного общества — чиновники, поселенцы, плантаторы, рабы и солдаты; под воздействием усиленного употребления алкогольных напитков скрытые противоречия периодически выливались в драки, волнения и мятежи.
Другой английский капитан, посетивший Св. Елену примерно в то же время, писал, что несколько моряков с его корабля влюбились в островитянок и взяли их с собой на родину. Местные чаровницы охотно откликались на ухаживания гостей не в последнюю очередь потому, что стремились любым способом уехать в большой мир с острова, который они считали глухой дырой на краю света.
Самым знаменитым после Наполеона и первым постоянным жителем острова стал португальский дворянин по имени Фернао Лопес. Лопес, офицер и кабальеро, подобно многим своим соотечественникам, отправился покорять Индию, и приехав в Гоа, поступил на службу к знаменитому португальскому конкистадору Альфонсу ди Альбукерке. Когда Альбукерке со своим войском отправился в поход на Малакку, Лопес остался охранять форт от мусульман.
Вскоре крепость была атакована армией Расул Хана, одного из военачальников султана Биджапура. Часть португальцев, увидев подавляющее превосходство сил противника, приняла решение сдаться в плен, и Лопес был в их числе. Чтобы сохранить жизни, он и его товарищи приняли ислам. В 1512 году Альбукерке вернулся в Гоа, и после нескольких сражений ему удалось вернуть форт и договориться с мусульманским правителем о мире. Одним из условий мирного договора была выдача Расул Ханом португальских ренегатов, при этом Альбукерке дал обещание пощадить их жизни.
Изменников действительно не казнили, но подвергли страшному наказанию. С позиций современного человека очевидно, что вина Лопеса не заслуживала той кары, которой подвергли его и других ренегатов. Возможно, причиной звериной жестокости Альбукерке послужило стремление преподать урок врагам и тем самым поддержать патриотический дух малочисленной колонии, окружённой со всех сторон врагами. Но не исключено, что всё обстоит гораздо проще, и знаменитый португальский военачальник и администратор, «великий» Альфонсу ди Альбукерке, был извергом и садистом по натуре.
История жизни Лопеса была рассказана в книге «Легенды Индии» Гаспара Корреа. После того как мусульмане были изгнаны с острова Гоа (ныне — популярный курорт), пишет Корреа, Альбукерке сразу же вынес приговор ренегатам. С верёвками на шее и связанными руками они были приведены на холм за городом, где было объявлено, что эти люди должны быть наказаны, потому что предали «свой закон и своего короля», и губернатор (Альбукерке) не вынес им смертного приговора только потому, что дал обещание пощадить изменников.
Когда осуждённых привели на вершину холма, негры-палачи и добровольцы из толпы вырвали им волосы на голове, бороды и даже брови. Их лица были вымазаны специально приготовленной для такого случая вонючей мазью из свиного помёта, «так, что казалось, что их лица исчезли»; потом их отвели обратно в тюрьму, где их лодыжки, руки и шеи были закованы в кандалы. Нужду им пришлось справлять там же, где они находились.
На следующий день их снова отвели на холм, где отрубили уши и носы, а потом вернули в тюрьму, где снова заковали в железные цепи; раны их не залечивали, так что многие сразу же умерли. На следующий день их в очередной раз отвели на холм, где истязания были продолжены: на этот раз им отсекли правую руку и большой палец левой руки; в качестве милости после этого им всё-таки залечили раны.
Больше половины ренегатов почти сразу же умерли в тюрьме; те же, кто выжил, были свободны и могли идти, куда хотели, что они и сделали, как только оказались в состоянии двигаться куда-либо.