«Хирург обрабатывает руку пациента». Хорошо освещенная комната с массой всяких интересных вещей: на громадном шкафу — глобус, череп, чайник. К потолку подвешено чучело невесть какого зверя. На стенке шкафа — какая-то официальная бумага, относящаяся ко времени правления эрцгерцога Альберта и инфанты Изабеллы. На низком столике справа — бумага с восковой печатью, видимо, выданный властями патент.
Перед зрителем — орущий пациент, рядом с ним — невозмутимый цирюльник. В правой руке врачевателя — инструмент, которым он ковыряется в ране. За спиной пациента — его жена, она с ужасом следит за происходящим.
Карикатура — скажет читатель. И будет прав. Но давайте посмотрим на это глазами пациента. Куда ему податься: на локте нарыв от недавно полученной раны. Надо работать, а боль не дает двинуть рукой, не дает спать, вообще ничего не дает.
Бедолага вышел из дому на рынок вместе с женой (они купили морковки, пучки торчат из ее платья), увидел вывеску цирюльника и решился. Вот они оба на приеме: он уже в руках заботливого врачевателя, она — сочувствующий зритель. Он кричит от боли, она переживательно сложила руки (как певица в оперном театре).
Самое невозмутимое лицо — у цирюльника. Прежде всего, он должен показать, что он — специалист, что он уверен в себе, что на него можно положиться. Кроме того, он достаточно закален для того, чтобы вынести крики подопечных.
В его защиту можно сказать, что обезболивающих тогда не было (разве что молотком по голове — в очень сложных случаях). Ему, действительно, нужны были железные нервы и привычка к крикам пациентов. Можно предположить, что люди с такими задатками склонны к садизму. Но это все-таки не пытка, а попытка избавить человека от страданий.
Кстати, хирург подготовился к операции: на тумбочке лежит скатанный бинт (возможно, это — единственное изображение бинта в живописи того времени).
«Женщина и ее помощница ставят банки больной» — еще одна картинка, достойная внимания. Это тоже карикатура, шарж.
Далеко не просторное помещение с камином, над огнем висит котелок с каким-то варевом. На каминной полке — посуда и миска для бритья. К полке подвешен аттестат — разрешение на занятие парикмахерским делом (может быть, чем-то еще), аттестат солидный — с восковой печатью.
В комнате — три действующих лица, три женщины: одна — страдалица с распухшей ногой, вторая — лекарь-цирюльник, в очках с воронкой на голове, третья — ее помощница, на голове которой плетеная корзина, на поясе — спринцовка. Что у нее в руках — непонятно.
В этой картине — несколько интересных подробностей. Первое — головные уборы медиков. Что приходит в голову — это прихоть художника. Но среди нидерландских пословиц есть приблизительно такая: «Надеть крышку на голову», что толкуется приблизительно так — никакой ответственности. То есть лечим, но за результат не отвечаем. Помогает, но только отчасти, немножечко и иногда.
Вторая интересная подробность — что они делают. Они ставят банки.
Слева — корзинка с банками, на подогревателе для ног — горящая спиртовка (как бы ясна технология: банку подержать над огнем секунду и поставить в нужное место). Опухшая нога женщины — на краю кадушки, под ногой — полотенце. Ступня порядком распухла. Что ожидает лекарь? Скорее всего, что банка прорвет нарыв и его содержимое выльется в кадушку. А пока что у пациентки рот скривился от невыносимой боли.
А зачем спринцовка наготове? Может быть, пациентка беременна и от боли может скинуть?
О банках — возможно, они тоже, как и бинт, первый раз нашли отражение в живописи того времени.
Карикатуры на врачевателей (которые — по совместительству — стригли и брили). При всей своей шаржированности они дают представление о том, какими средствами и как лечили больных 400 лет назад.