Выдающаяся китайская поэтесса Ли Цинчжао (1084 — 1151) создала множество стихотворений, редких по изяществу и глубине. Круг их тем значителен — это и красоты природы, и сокровенные мечты, и размышления о предназначении человека. Сборник получил выразительное название — «Строфы из гранёной яшмы». В лирических миниатюрах законченность формы сочетается с некоторой недосказанностью. Читатель как будто оказывается внутри картины, где перед ним предстаёт удивительный мир.
Поэзия, ставшая судьбой
Жизненный путь Ли Цинчжао распадается на два этапа. Будущая поэтесса родилась в образованной семье и выросла в атмосфере любви к искусству. Её отец был учёным, кроме того, ярко проявил себя в поэзии. Мать тоже получила блестящее образование. В их доме часто собирались ценители искусства. Ли Цинчжао, будучи совсем юной, начала сочинять стихи. Её первые опыты были тепло встречены известными в то время поэтами.
Замуж она вышла по любви в 19 лет за талантливого художника Чжао Минчэна. Молодых людей связывало не только чувство, но и общие интересы. Жизнь супругов омрачали лишь частые отъезды Чжао Минчэна по делам государственной службы. Поэзия Ли Цинчжао тех лет проникнута грустью расставаний и ожиданием встреч. Супруги, находясь в разлуке, нередко обменивались письмами в стихах.
Весна заметней, ярче с каждым днём.
Уютный дворик. Тихое окно.
Ещё не поднят занавес на нём,
Но пали тени синие давно.
В молчанье с башни устремляю взгляд,
И струны цитры яшмовой молчат.
Над горною вершиной облака —
Они торопят сумерек приход.
Зыбь по траве прошла от ветерка,
Кропит дождём померкший небосвод.
Цветущей груше холода страшны,
Боюсь, цветам не пережить весны.
Однако в 1127 году в стране произошли трагические события. В Китай вторглись племена чжурчжэней, император был взят в плен, а столица Бяньцзин пала. Многим жителям пришлось покинуть родные места. Горечь изгнания изведала и Ли Цинчжао. Начались годы скитаний в чужих краях. Во время одного из переездов умирает Чжао Минчэн.
Пережитая утрата наложила отпечаток на дальнейшее творчество поэтессы. В лирике появилось больше тёмных красок. Сама речь стала строже. После долгих скитаний, уже на закате жизни, Ли Цинчжао поселилась в уединении. Она не искала славы, сторонилась шума — современники даже прозвали её отшельницей.
И теперь в чужедальнем краю
Новый год я встречаю одна.
Непонятно, когда же могла
Побелить мне виски седина!
Вечереет. И ветер подул.
И за окнами стало темно.
И не стоит искать мэйхуа —
Не увидишь её всё равно.
Цветы в снегу
Есть в стихах поэтессы традиционные для Китая образы и символы. Один из них — дикая слива мэйхуа. Она начинает цвести, когда вокруг ещё лежит снег. Растение стало олицетворением мужественной и стойкой красоты, которая торжествует вопреки невзгодам. Сама Ли Цинчжао продолжала творить даже в самые трудные годы своей жизни — это подобно тому, как цветы мэйхуа распускаются на покрытых снегом ветвях.
Присутствуют в стихах и другие растения, причём в достаточно разном контексте. Хризантема олицетворяла в Китае мудрое уединение. Была она и символом поэтического вдохновения — недаром её с давних времён любили стихотворцы. Двоякое значение имели цветы груши — они олицетворяли печаль, но в то же время и красоту. Пион служил эмблемой любви, но при этом и скромности.
Воспето было Ли Цинчжао и одно очень примечательное для Китая растение:
В своём неярком палевом уборе
Ты — кроткое и нежное созданье.
Пускай ты держишься в тени, но всюду
Разносится твоё благоуханье.
Речь идёт о гуйхуа — цветах коричного дерева. Они неброские с виду, но славятся своим ароматом. В строках поэтессы очень выразительно показан образ скромной красоты, наполненной внутренним содержанием. Любопытно, что в древности люди, наблюдавшие за Луной, увидели в её пятнах целую историю. Так появилась легенда о лунном зайце, который занят приготовлением снадобья бессмертия из цветов гуйхуа.
Слова и мелодии
В своём творчестве Ли Цинчжао часто обращалась к жанру, получившему название цы. Его особенность в том, что стихи сочинялись на известные мелодии. Музыкальная основа, на которую накладывался поэтический текст, определяла его ритм, длину строк, рифму и другие нюансы. Конечно, сами мелодии за многие столетия были утеряны, поскольку не записывались. Но рисунок строк сохранялся — он служил своеобразным шаблоном. Исследователи проводят параллель между китайскими цы и европейскими романсами.
У Ли Цинчжао с юности было интересное увлечение: она коллекционировала предметы декоративно-прикладного искусства. Это весьма причудливо повлияло на её поэтический стиль. Стихотворения нередко напоминают изысканно вырезанные гравюры на камне или утончённые рисунки на фарфоре. Даже само название её главного сборника — «Строфы из гранёной яшмы» — наводит на мысли об утончённом ювелирном искусстве.
«Я беру глыбу мрамора и отсекаю от неё всё лишнее», — сказал Огюст Роден вслед за Микеланджело. Подобные ассоциации навевают и стихи Ли Цинчжао. Они как будто освобождены из глубины яшмы. Образы и картины нанизываются друг за другом, подобно бусинам из красочных самоцветов. Но камни эти — не холодные и бесчувственные, а словно живые. Таким было тонкое поэтическое мастерство «китайской Сапфо» Ли Цинчжао.
Примечание: стихи приведены в переводах Михаила Басманова.