Был в нашем советском, теперь уже почти канувшем в Лету, кино солидный набор устоявшихся штампов. Если на экране в сейфе со страшно секретными документами рылся «ихний» дяденька с кривой рожицей хорька и мерзкими усиками, то мы понимали, что это «грязный наймит и шпиён». Если карты и документы распихивал по карманам наш, то это — героический разведчик. Если русский мужик щеголял с белой повязкой на рукаве и, криво усмехаясь, целился из немецкого автомата в несчастных односельчан, то мы сразу понимали, что видим перед собой «поганого полицая-предателя». Если же немецкий офицер, махнув рукой на своего фюрера и присягу, вдруг начинал помогать партизанам или узникам концлагеря, то мы опять же твердо знали, что перед нами не предатель, а «немецкий патриот-антифашист». «И это было правильно!» — как говаривал один известный скорее полицай, чем патриот…
Сегодня же «все смешалось в доме Облонских». На экранах страны демонстрировался фильм «Адмирал», тут же обозванный КВНщиками «Иронией судьбы-3», поскольку «актеры те же самые, только на корабле…» Телереклама на эпитеты, естественно, не скупилась: «Лучшие сыны России, блестящие благородные офицеры — ум, честь и совесть тех страшных лет России, положившие свои жизни на алтарь Отечества,
В 1874 году, 4 ноября, в семье потомственного военного родился мальчик, который сегодня нам известен как адмирал Колчак. Фамилия адмирала, по легенде, имеет турецкие корни. В 1894-м Александр Васильевич окончил Морской корпус и «поздравлен произведением в офицеры». Служил молодой мичман старательно. Наряду с делами военными успешно занимался исследованием Арктики под руководством барона Толя, имя которого, кстати, связано и с поисками знаменитой Земли Санникова.
В войне русско-японской проявил себя хорошо, что и было отмечено орденом и золотым Георгиевским оружием. Затем была война уже мировая, за которой последовали революции и война Гражданская. По просьбе стран Антанты Колчак, на тот момент служивший, по иронии судьбы, «великой Британии», становится «Верховным правителем России» и борется с «взбунтовавшимися рабами» — сибирскими крестьянами и большевиками. Борьба закончилась тем, что друзья-союзники «продали адмирала красным» и омский правитель был расстрелян 7 февраля 1920 года…
Имя Колчака всегда связывали с множеством легенд, в которых чаще всего упоминались «сабля, портсигар, золото». Наиболее запутанная легенда рассказывает, как весной 1917-го адмирал, в то время командовавший Черноморским флотом, не желая отдавать «красным» свое золотое оружие, заслуженное в боях, бросил его за борт со словами: «Море мне его дало, пусть оно и возьмет!» Масса вариантов красивых слов, а уж насчет оружия… Тут и сабля, и шпага, и кортик — разве что боевой топор викингов не упоминается. Так что и разбираться не советую — «приболеть можете». Пусть уж будет сабля — именно она летит в бурные волны в кино и чаще всего упоминается в источниках.
Теперь портсигар, врученный от имени Государя в 1916-м… Одна из версий гласит, что Колчак подарил его солдатам, через минуту расстрелявшим его. Вот это вряд ли! Как и то, что перед расстрелом адмирал пел романс «Гори-гори, моя звезда…», авторство которого еще В. Пикуль приписывал Александру Васильевичу. Пикулю вторит и М. Задорнов, но… Думается, не до песен было адмиралу в те минуты, а если все же и пел белый офицер перед расстрелом, то пел он романс, еще в 1868 году написанный Булаховым на слова Чуевского… А насчет портсигара более вероятной кажется версия Ю. Кларова, автора одной из книг о Колчаке: перед гибелью бывший правитель подарил его тюремному надзирателю, отнесшемуся к арестанту с глубоким уважением и почтением.
О судьбе «золотого эшелона» Колчака известно достаточно, но хотелось бы особо подчеркнуть, что адмирал щедро платил русским золотом оккупантам, помогавшим ему воевать с собственным народом… Думается, эта фраза может стать ключевой для понимания роли адмирала в нашей истории. Когда Александр Васильевич лупил немцев во время Первой мировой и получил за это Георгиевский крест — это одно, честь ему и хвала. Когда же он в Гражданскую приказывал стрелять, жечь, вешать и лупцевать шомполами сибирских мужиков и баб — это, согласитесь, уже другое…
Говорят, в Санкт-Петербурге на здании Морского корпуса открыта в честь адмирала мемориальная доска, а в Иркутске установлен памятник. Планируют установить еще один в Омске. Хм, когда «братья-эстонцы» ставят памятники легионерам-эсэсовцам, а украинцы отливают в бронзе Степана Бандеру, мы возмущаемся. Скажете, что «это совсем разные вещи»? Возможно. Но завтра мы можем увидеть памятник барону Унгерну, а послезавтра — генералу Власову… Кто следующий?
В том, что для одних Колчак — «гад», а для других — героический офицер, белый и пушистый, ничего удивительного нет: каждый волен выбирать своих героев. Удивляет слегка позиция нашего государства, в котором до сих пор нет хороших учебников истории. Может быть, хватит вбивать «бесконечный клин» между красными и белыми, на которых мы, вероятно, так или иначе будем делиться еще не один десяток лет?
Честно говоря, наибольшее недоумение вызывает не официальная позиция государства, которому не до «исторических мелочей», и даже не позиция интеллигенции, известной своим искусством держать нос по ветру и сладко подпевать кому угодно. Удивляет то, что потомки тех, кого белые вешали и расстреливали, сегодня с таким воодушевлением воспевают белое движение! Если отбросить в сторону столь излюбленные сегодня сказки, то большинство из нас — как раз потомки тех самых рабочих и крестьян, коммунаров и комиссаров, «мы дети тех, кто наступал на белые отряды…», а никак не потомки камергеров, заводчиков, офицеров и прочих дворян.
Так что же мы так легко предаем память о своих дедах и возносим на пьедестал тех, кто вырезал на их спинах красные звезды, расстреливал и жег в паровозных топках?! Что ж мы, как дед Ничипор из «Свадьбы в Малиновке», то снимаем буденовку, то надеваем? Не пора ли определиться, какая все же власть в нашей Малиновке, отдать дань уважения и памяти всем, павшим «на далекой, на Гражданской», и закрыть этот вопрос, поскольку хороши были и красные, и белые…
Создатели фильма на первый план ставят историю любви Колчака и А.В. Тимиревой, его гражданской жены, добровольно разделившей с адмиралом тюремное заключение. После расстрела Колчака Анна Васильевна много лет провела в лагерях и умерла в Москве в 1975 году. Вот кого просто по-человечески искренне жаль. Слишком страшных жертв потребовала от несчастной женщины такая красивая на экране любовь…
Пусть же над каждым из павших в те страшные и очень непростые времена горит своя звезда, а мы давайте молча поклонимся их могилам и… оставим их в покое. Все они — наши, русские. У каждого была своя правда, каждый умирал за свою Россию…
Ведь самое грустное, господа и товарищи, в том, что, похоже, несмотря на все страшные уроки, мы так и продолжаем делиться на красных и белых, так и не научились слушать и понимать друг друга… Неужели никогда не научимся?