Боялась ли Екатерина II Фонвизина? Или все-таки прислушивалась? Над этим вопросом билось много исторических лбов. Сегодня только радуют такие вопросы — «слышит ли царь умную голову», «прислушивается ли к передовым идеям», «понимает ли, что за каждым его действием стоят судьбы миллионов». И в других вопросах комедии Дениса Ивановича Фонвизина актуальны, злободневны и своевременны, потому что никогда не будут обесценены человечность, благонравие, честь и совесть.
Кстати, Екатерина II, правитель сложный, но думающий, все-таки позволила поставить «Недоросль». Премьера спектакля состоялась 24 сентября 1782 года на сцене Вольного Российского театра в Санкт-Петербурге. На следующее утро после премьеры театр приказано было разобрать, а пьесу предать забвению. Помост разобрали, а пьеса вошла в историю и продолжает победоносный поход в 21 веке. Потому что написана умнейшим человеком своего столетия, наполнена истиной и обладает иммунитетом от цензуры.
Уходящим июлем в музыкально-театральной Москве состоялась премьера. Московский музыкальный театр под руководством Геннадия Чихачева представил зрителям комедию
Спектакль создан в жанре оперетты-водевиля. По замыслу Геннадия Чихачева он «должен пробудить противоречивые чувства, потому что за острым юмором и водевильным задором скрываются глубокие размышления о вечных русских проблемах: иждивенчестве, неуважении к личности, деспотизме, слепой любви родителей к своему чаду… И о проблеме власти, не видящей и не слышащей тех, кем она управляет».
Музыкально-сценическая составляющая спектакля не вызывает сомнений. Как режиссер сумел на маленькой площади разместить полные декорации, создать динамику — известно одному Апполону. Или Дионису. В спектакле задействовано около 30 актеров, исполняющих сольные и хоровые партии. Если бы у слова «живая» была превосходная степень, то здесь она пришлась бы в самый раз — музыка в спектакле суперживая. Сопровождает спектакль симфонический оркестр из 40 человек. Музыканты показываются лишь в финале. Симфонический поклон, оформленный по всем академическим струнно-духовым канонам, впечатляет.
Спектакль еще новорожденный. Кажется, что авторская хореографическая пластика актеров порой сковывает. Особенно сдержанным выглядел Милон (Константин Скрипалев), облаченный к тому же в екатерининский тесный мундир. Милон страдает, делаясь в буквальном смысле вкопанным. Покорно ожидает своей участи. Без сомнения, по мере обкатки спектакля яркий темперамент актера придет в соответствие со сценографией и роль оживет. Это — в плане позитивной критики.
Митрофан оказался именно таким, каким представлялся (Вадим Поповичев). Его наивный, инфантильный задор задает водевилю ритм, напоминая о том, как бесконечно мы любим своих детей. Вадим изобразил инфанта с такой чуткостью, что его герой вызывает симпатию. Особенно, когда торчит из скворечника.
Простакова (Ирина Химина) одержима, слепа и глупа. Ей простилось бы многое, но только не жестокость. За нее она и пострадала. Убедительная, первоклассная работа актрисы.
В спектакль введена Екатерина II (Анна Альт). Она надменна, высокомерна и далека от жизни простых людей. Анне прекрасно удался образ царственной особы. Но даже императрица согласилась с помощником Правдиным (Олег Зимин) в том, что с Державиным нужно считаться. Императрица в красно-золотом облачении контрастирует с пеньково-мешковатой челядью, напоминая о вечной российской иерархии.
Костюмы театра Чихачева в каждом спектакле заслуживают особенного внимания. В «Недоросле» они шедевральны. Костюмы, созданные Еленой Бочковой — символичны, функциональны, комедийны. И в то же время строго сверены с исторической эпохой, национальными, сословными, комедийно-водевильными традициями. Браво!
Костюмы завершают образы героев. Чистоту и юность Софьи (Жанна Андреева) — воздушной органзой. Добропорядочность и благородство Стародума (Станислав Якубовский) — блестящим жаккардом. На примере этой актерской работы понимаешь, как важно в жизни спокойствие и рассудительность. Тонкая, интеллектуальная работа актера, здорово. Валеный войлок подчеркивает местечковость Простакова (Владимир Кургин). Золото парчи демонстрирует царедворную мудрость Правдина. Стегано-ватниковый стиль указывает на простоту и невежество брата Простаковой — Скотинина, и крестьянской челяди, выполняющей поручения помещицы «через пень колоду».
И, конечно, интонации. Под светлый голос Софьи невольно думается, что все люди рождены, как эта девочка, чистыми и добрыми. Наверное, в душе они такие и есть. Скотинин — суетливый невежа. Екатерина — самоуверенна и холодна. Милон — взволнован и трогателен. На просмотре спектакля понимается, сколько смысла можно передать только интонацией. Понять человека можно с полуслова, с одной буквы, интонационно окрашенной. В интонации заложен успех понимания человека даже без слов. По интонации можно понять человека, говорящего на незнакомом языке. Слова могут обмануть, а интонация нет. Актеры театра виртуозно владеют эмоциональным выразительным приемом.
Отдельное слово нужно сказать о роли Еремеевны в исполнении Натальи Замниборщ. Если в каждом городе есть своя реликвия, то ее голос, несомненно, является визитной карточкой театра. Сильный, наполненный звоном колокольчиков, и в то же время удивительно теплый и женственный, голос актрисы украшает спектакли и позволяет театру поддерживать высокую профессиональную планку. На фоне сегодняшнего околомузыкального бизнеса театр демонстрирует истинную музыкальную, актерскую, вокальную и репертуарную культуру.
И о «Недоросле». Перед премьерой Геннадий Чихачев сказал, что спектакль готовился на редкость долго — около трех лет. Разные на то есть причины, но сегодня он своевременен и многозначителен. Хотя в театр сегодня мы приходим не за нравоучениями. Бог бы с ними, с нравовтираниями, сколько можно нас учить. Ходим мы в театр за глотком свежего воздуха. Когда получаем его в виде водевиля, да еще на мотивы великого Фанвизина, становится особенно приятно и за себя, и за великий свой народ, и за свои исторические корни. Которые мы никогда не попрекали. История России видела многое и ценила хрупкий мир. Лишь бы только в ней не гибли люди. Вот какие впечатления оставил легкий по жанру и глубокий по содержанию классический российский водевиль.
И еще. Иногда решиться посетить театр Чихачева сложно. Хочется, но не идется только по одной причине. Уходишь со спектаклей театра на высоком эмоциональном подъеме, похожем на счастье. Не личное какое-нибудь, меркантильное и сиюминутное, а глобальное, свободное, очищающее. Редко когда в театре сейчас «Браво» кричишь, а здесь — кричишь. Редко когда головой киваешь в такт музыке, а здесь — киваешь. Редко когда душа разворачивается от настоящей искренности, а здесь — разворачивается.
С таким душевным подъемом уходишь из музыкального театра всегда и носишь его несколько дней, позитивно заряженный. Помнишь подъем этот потом долго и радуешься, что душа еще умеет так чувствовать. Жива еще, похоже, душа. А в другой раз, когда к Чихачеву не соберешься, сетуешь на то, что сил не хватит на высокий эмоциональный подъем по причине усталости или рациональной экономии душевных сил. Потому что точно знаешь, что в театре придется эмоционально потратиться.
А когда все-таки опасения и усталость преодолеешь и соберешься, то никогда не пожалеешь, что в театр Чихачева сходил. Откуда-то силы появляются, даже заполняя душевные резервы на будущее. Про запас, как говорится. Душа мобилизуется и чуть приподнимается над буднями. Заряженная душа радуется, снова воспринимает красивое и не цепляется за неприятности. И в благодарность за пережитое на спектакле, напевает она тихонечко: «Все будет хорошо. Все будет о-чень хо-ро-шо».