Темноватая и грязноватая комната убогого дома: земляной пол, подслеповатое окно, нищая мебель. В правом дальнем углу возле самого обреза картины виден камин c конусообразным дымоходом.
На переднем плане справа — лавочка, на которой стоит бутыль, ближе к зрителю — жбан, закрытый дощечкой, на которой стоит подсвечник. На скамеечку опирается метла (по конструкции — почти сегодняшняя, а картине — четыреста лет!).
В центре полотна — сидящий на каком-то ящике персонаж в голубых брюках, в курточке, из-под которой выглядывает белая рубашка с большим отложным воротником. Он безнадежно лыс, на голове остался только чубчик. Может быть, это следствие какой-то болезни. Бедняга, возможно, шел куда-то далеко или издалека (в левом углу — палка, шляпа, большой мешок с завязанной горловиной). Скорее всего, он давно занозил ногу, заноза воспалилась, и сидящий против него специалист режет нарыв. Больно, пациент от боли даже приподнял левую руку, рот приоткрыт в сдержанном стоне.
На втором плане — немолодая женщина у конторки. На ней темная кофта и длинная, до полу, юбка. Сразу за ней — приоткрытая дверь в прихожую, на простенке — полка с черепом (атрибут лекаря). У женщины в левой руке перо, видимо, она ведет учет посетителей. Что еще она записывает — приходно-расходные операции? Вероятнее всего, это жена лекаря, одновременно и уборщица. Она несколько недовольна тем, что очередной посетитель (его видно в проеме двери) вторгается в столь напряженный момент.
Несколько странно выглядит сочетание конторки и кресла: или конторка висит в воздухе, или кресло сломано.
Цирюльник в красной шляпе, в белой рубашке, в куртке, подпоясанной не то полотенцем, не то широким поясом стоит перед посетителем, преклонив колено. На ногах — туфли с отваливающейся подошвой (под левой ногой виден какой-то предмет, может быть, это не подошва, а какая-то палочка). Он близорук, его нос почти вошел в ранку, но держится достаточно уверенно: крепко держит и ногу, и нож. Видимо, сейчас он готовится сделать надрез: нож возле нарыва, но крови еще нет. Он сосредоточен, как лев перед прыжком.
Антисанитария ужасная, нигде не видно даже тазика с водой, чтобы можно было помыть руки или намочить тряпку — протереть операционное поле. Но другого нет, есть только такой знаток, который хоть как-то может помочь.
Да, а что происходит в углу у окна? В простенке — полка с бутылями, склянками. На стуле, лицом к свету, сидит пациент с запрокинутой головой. Слева от него — тумбочка, на которой лежит его шляпа и несколько предметов непонятного назначения (надо полагать, что среди них есть брусок для доводки бритвы, нечто вроде мыла и что-то кровоостанавливающее). А перед ним — парикмахер, который обрабатывает его бороду.
Цирюльня работает…