Неуправляемые и беспощадные куски плоти, назойливо мычащие «Мозги! Мозги!» вслед проворно убегающей жертве, зная, что возьмут не умением, так числом. Медленные, как очередь в бесплатный туалет на день города. Неповоротливые, словно лимузин во дворе хрущевки. Уродливые и зловещие пассажиры апокалипсиса, снующие стадами в каменных джунглях или загородных угодьях. Бывшие друзья, коллеги, родственники, мечтающие теперь только об одном — побыстрее разорвать вам глотку, вспороть мягкий живот и намотать на негнущиеся пальца еще теплые кишки, вырвать клок живого мяса и с упоением вгрызться в склизкую от крови печень.
Ох уж эти ученые. Новаторы и экспериментаторы. Хлебом их не корми, дай приволочь в голое поле машину адскую на сто мегаватт и попытаться ускорить процесс борьбы с колорадским жуком посредством прогрессивных технологий. И не беда, что в этих каменистых степях произрастают только тупость и невежество, главное, освоить бюджет, создать видимость кипучей деятельности и заодно окончательно оболванить и без того недалеких селян. Кому какое дело, что пущенный в землю заряд возбудит не только муравьев и червяков, но создаст агрессивную среду в ясельной группе, а также пробудит к повторной жизни свежеупокоенных жителей небольшого английского предместья.
Ох уж эти итальянцы. Или все-таки испанцы? Хорхе Грау, без сомнения, достойный каталонский сын, раз решился пойти по стопам не менее настырных коллег и причесать ромеровских мертвецов под свою гребенку. На волне ажиотажного спроса на зомбятники испанец издал свою версию событий, где неизменным и абсолютным злом выступает человеческая глупость и непоколебимая вера в торжество чего угодно, только не здравого смысла.
О, сколько чудных откровений подарил «Зомби, повешенный на веревке от колокола» Лучио Фульчи тем, кто прогуливал уроки биологии. Сколько радостных мгновений и радужных снов породил Руджеро Деодато своим гуманистическим памфлетом «Ад каннибалов». И скольким бессовестным, но не бесталанным подражателям бросила вызов «Ночь живых мертвецов» Джорджа Ромеро, обозначив четкую грань между дешевым, местечковым трэшем и суровой псевдореальностью, где страх уже не измеряется в декалитрах кетчупа, ужас не прячется на пыльных чуланах и в сырых подвалах, а жестокость и цинизм являются лишь средством выживания.
Хорхе вдарил самобытностью по предсказуемости урбанистических клише и обскакал менее удачливых предшественников и последователей, узрев скрытые резервы для разбушевавшегося Зла в пасторальных пейзажах старой, но, увы, не доброй Англии. Привычно и то, что в погоне за визуальной достоверностью зеленых холмов и покосившихся надгробий графства Дербишир чуть менее чем полностью пострадала сюжетная логика и стройность мышления персонажей. Последние злонамеренно запирают себя в тупиковых комнатах и толкутся в узких больничных коридорах, бродят в кромешной тьме, громким криком сигнализируя о своем местонахождении, и безо всякой причины выбирают наикратчайшие пути для самоуничтожения. Лишние телодвижения успешно дополняют бессмысленность большинства случайно оброненных фраз, в то время как восставшие жмурики демонстрируют на редкость широкую гамму способностей — от суперсилы, помогающей двумя движениями выкорчевать из земли солидный каменный крест, до внезапного ускорения конечностей, благодаря чему монстры всегда оказываются в шаговой доступности. К тому же немногочисленные зомби-шулеры поразительно устойчивы к прямому выносу мозга и традиционно помогавшей в данной ситуации расчлененке, зато, подобно безграмотным дикарям, испытывают благоговейный страх перед огненным божеством.
За всей мешаниной и беготней в кадре теряются истинно авторские находки Хорхе Грау, который не только успевает следить за злоключениями героев, но и параллельно проталкивает собственную концепцию локальной экологической катастрофы, которая, в отсутствие понимания природы вещей и бесконечного равнодушия к себе подобным, грозит, рано или поздно, превратиться в проблему всего человечества, а не только идиллической британской провинции.
Однако неуверенность и ложная скромность хоронят этот манифест в защиту природы под толстым слоем бутафорских кишок и прочих условно-съедобных внутренних органов. Несмотря на попытку всколыхнуть общественное мнение, мертвые нехотя вернулись в свои могилы, итальянцы больше не снимают спагетти-зомбятники, а «плохая экология»… Да и хрен с ней, зато посмотрите, какие чудные наливные яблочки в саду у миссис Смит!