Эту вазу-лодку когда-то привезла из Чехословакии моя мама. Впрочем, в далеком 1963 году она и не предполагала, что будет моей матерью. Была она полненькой, улыбчивой студенткой физмата, любила литературу, играла на рояле и низким грудным голосом пела современные романсы. Из той комсомольской и «безумно суматошной», по ее мнению, поездки памятными остались несколько вещей: эта ваза, панно «Памятник Шопену», лохматая собачка из черного фарфора и маленький сборник рассказов Чапека на чешском языке.
Не знаю, кому пришла в голову оригинальная мысль подарить девушке-туристке книгу на незнакомом ей языке, но книжечка была изящна и в хорошем переплете. Затейливые и чуть лукавые иллюстрации украшали ее страницы. Книжечка была водворена на полку как сувенир из неведомой Чехии. И о ней вскоре забыли.
Прошло 25 лет. Улыбчивая пышечка давно уже превратилась в доцента института, читала лекции. Музыку и литературу любила по-прежнему и иногда сокрушалась, что не может постичь тайны резных букв чешского подарка. Так было до 1988 года, пока ей не попался сборник рассказов Чапека на русском языке.
Книгу она не прочитала, и даже не проглотила, она вдохнула ее, как вдыхала аромат своих любимых нарциссов. Потом сразу же вызвалась прочитать нам с братом наиболее понравившиеся ей рассказы. Безумного энтузиазма мы не выказывали, но все же согласились прослушать в мамином исполнении рассказ «Поэт». Не рассказ, а конфетку с начинкой из тонкого и блестящего юмора.
Читала мама мастерски. До сих пор думаю, что наука Архимеда и Гей-Люссака немного потеряла бы, если бы мама не поддалась увлечению «физиками» — всеобщему увлечению 60-х, и переметнулась бы в стан «лириков». О профессии своей она радела, работу выполняла добросовестно и вдумчиво, но вряд ли любила ее. Во всяком случае, литература и искусство потеряли в ее лице вдохновенную исполнительницу. Я не помню, чтобы еще когда-либо так покатывалась со смеху, слушая про приключения ироничного полицейского Мейзлика и незадачливого поэта, описавшего преступление в стихах.
Книга была зачитана почти до дыр. Потом мама со свойственной ей горячностью взялась за дело, обошла все букинистические магазины, и через несколько недель на книжной полке рядом с чешским изданием красовались солидные семь томов сочинений Чапека в серо-голубом переплете. Рассказы Чапека обладали удивительным свойством. Они умели гасить плохое настроение и возвращали бодрость духа.
В предисловии к собранию сочинений было написано, что в первую очередь Чапек известен как писатель-фантаст. Это, скорее всего, так. Наиболее известные его произведения — романы «Фабрика абсолюта», «Кракатит» (этот роман о создании атомной бомбы был написан в 1924 году, до 1945 года еще 21(!) год) и знаменитая, ставшая почти народным эпосом «Война с саламандрами». После этого романа Гитлер стал считать писателя чуть ли не личным врагом, поскольку в образе Главной Саламандры узнал себя. Прославили его и пьесы «Средство Макропулоса» и «R.U.R.» о восстании машин, написанная в соавторстве с братом Йозефом. Именно в ней впервые прозвучало созданное ими слово «робот», как обозначение рабского, каторжного и неосмысленного труда.
Но для меня Карел Чапек так и остался мастером короткого юмористического рассказа, наряду с М. Твеном, О. Генри и А. Аверченко. И еще — человеком, влюбленным в природу. Серии его рассказов о животных «Была у меня собака и кошка», о жизни растений «Год садовода» стали одними из любимых моих произведений. Кстати, Чапек настолько хорошо разбирался в ботанике, что его даже приглашали на советы Высшего Биологического общества в качестве эксперта.