Еще две птички располагались на спиральной пружине, закрепленной на передке колесницы, они должны были махать крыльями во время движения.
Золото, бриллианты, жемчуг, серебро… На циферблате видны гнезда для трех ключей: для хода часов, для боя и для движения всего агрегата.
Это — уцелевшая половина из пары, заказанной английской Ост-Индской компанией в 1766 году для подарка китайскому императору. Автор работы — Джеймс Кокс. Это был необычайно талантливый
Джеймс Кокс издавал богато иллюстрированные каталоги для стимулирования экспорта в Индию и Китай. И это принесло успех: его изделия до сих пор хранятся в Запретном городе в Пекине. Более того, он открыл музей своей продукции.
Все это было в Англии. В 1777 году Светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический загорелся сделать подарок императрице. И не просто подарок — удивить ее! Как был заказан павлин — неизвестно. Возможно, что Потемкин узнал о нем из каталога Кокса (там числилось два, вероятно, один был использован для автомата, купленного Светлейшим).
Размер конструкции не позволял везти ее целиком. Автомат разобрали, сложили и повезли. Привезли — невозможно собрать. Что-то сломано, что-то перепутано. В 1781 году была предпринята попытка запустить павлина с помощью нескольких мастеров, но…
Десять лет пролежала бесполезная игрушка, а в 1791 году Потемкин востребовал Ивана Кулибина. К тому моменту Кулибин уже 22 года заведовал механической мастерской Академии наук, сделал карманные часы-автомат с театром (их можно увидеть в Эрмитаже). Князь приказал ему восстановить автомат и передал все детали. Но результата увидеть не успел.
В том же 1791 году после смерти Светлейшего Екатерина забрала в казну дом Потемкина, ныне Таврический дворец, вместе с внутренним убранством. Кулибин успешно завершил реставрацию часов «Павлин», и они некоторое время стояли в Таврическом дворце. В 1797 году, по распоряжению нового императора, Павла I, часы были переданы в
Механизм заводят раз в неделю, делает это хранитель часов, который начал работать в Эрмитаже спустя почти 200 лет, в 1995 году. Когда часы начинают звонить, первой просыпается сова в клетке, клетка вращается, звенят колокольчики. Потом павлин приходит в движение, его хвост поднимается и распускается. Когда веер перьев предстает перед зрителями во всей красе, павлин поворачивается на 180 градусов и показывает публике свой зад. Потом перья опадают и павлин возвращается в исходное состояние.
Явление зада публике толкуется как символ наступления ночи. Логики в этом маловато: как же так, только что был день, а теперь вдруг ночь? Установить истинную причину такого поведения павлина сегодня невозможно. Но одна из версий такова: Кулибин не смог восстановить механизм так, чтобы павлин прокручивался на 360 градусов. Вторая версия: он сделал это специально. Павлин предназначался не для народа, а для царского двора. Очень может быть, что это была как бы демонстрация отношения мастера к власти (может быть, мало заплатили, может быть, отнеслись к нему плохо).
Вернемся к Джеймсу Коксу. После того как Павлин был доставлен в Санкт-Петербург, Кокс пытался установить торговые отношения с Россией, но безуспешно. Видимо, роковую роль сыграла плохо организованная доставка павлина.
В Метрополитен Музее в США можно увидеть еще несколько работ Джеймса Кокса, кроме показанной. Китайский Запретный город закрыт для обозрения его коллекций. Надо полагать, что из множества изделий, вышедших из мастерских Джеймса Кокса, что-то сохранилось в частных коллекциях.
Джеймсу Коксу посвящена обширная статья Марсии Пойнтон (Marcia.Pointon, 1999) «Творец чудес: музей ювелирных изделий Джеймса Кокса и экономика роскошных зрелищ в конце 18 века в Лондоне. История политической экономии 31 (Дополнение), стр. 423−451» (Dealer in magic: James Cox’s Jewelry Museum and the economics of luxurious spectacle in late-eighteenth-Century London. History of Political Economy 31 (Supplement): 423−451).
Мнение Марсии Пойнтон: традиции больших придворных коллекций были нарушены Коксом, когда он открыл свой музей и назначил плату за вход. Это сделало доступным обозрение редкостей для всех тех, кто мог заплатить за такое удовольствие. До Кокса такое явление просто не существовало, доступное элите стало доступным для всех (разумеется, с деньгами). Мало того, музей Кокса был как бы предшественником крупнейших музеев редкостей.
Прямым или косвенным следствием открытия музея стала покупка Золотого Павлина, шедевра коллекции Эрмитажа. Почти случайно залетевший из Англии, «этот страус кукарекает» до сих пор раз в неделю.