Во что верил князь Владимир Святой?

Эта история сама по себе интересна, хотя по мнению значительной части ученых, совершенно легендарна. Но сейчас речь не о ней, а о характеристике князя Владимира как «святого». Которая является не просто прозвищем, поскольку Владимир Креститель официально признан святым. Разумеется, признан за вполне реальное деяние — официальное принятие Киевской Русью христианства. И к этому его деянию, и к его значимости никаких вопросов не возникает, как и к тому, заслужил ли Владимир причисления к лику святых. Как ни относись к самому факту крещения, его значимость в истории нельзя не признать.

Но выскажу от себя одно предположение. Повторю: это мое личное предположение, возникшее в процессе знакомства с этой историей. Начну с вопроса: насколько обоснованно признание святым, пусть даже за реальные заслуги перед церковью и религией, человека, который с большой долей вероятности был атеистом? Это покажется невозможным, но некоторые факты наводят на такую мысль. А именно — его беспринципность в отношении в религии.

Во-первых, политические мотивы принятия другой веры отражены и в летописной легенде. Выбирал-то князь из нескольких вер, лишь в итоге остановившись на византийском православии. Как бы предполагается, что ранее он ничего толком об этих религиях не знал… Между тем в Киевской Руси просто не могли не знать религий и обычаев соседей, с которыми давно и плотно контактировали. Тогдашняя Русь не была ни отсталой, ни изолированной.

В принципе, легенда об испытании вер логично отражает источники информации о религиях: об исламе — от волжских булгар, о западном христианстве — от «немцев», об иудаизме — от хазар. И естественно, о византийском православии — от греков. Только отправлять послов на разведку было незачем. Все эти страны Русь хорошо знала. С ними воевали и торговали, заключали договора — и значит, приносили клятвы. Традиционно же клялись богами либо адресовались к ним.

Так что знали славяне и языки, и культуру соседей. И не только тех, с кем непосредственно граничили: хазар и булгар. Думаю, о глубине связей с Западной Европой говорит хотя бы то, что внучки Владимира — дочери Ярослава — стали королевами Франции, Норвегии и Венгрии. И конечно, на Руси прекрасно знали Византию, основного торгового партнера. А поскольку Византия была одной из мощнейших и влиятельнейших держав, к тому же обладала высокой культурой (в т.ч. религиозной), выбор новой веры вполне очевиден.

Но речь у нас шла об атеизме Владимира. Очень уж легко он реформировал прежнюю религию. А меньше чем через 10 лет радикально сменил веру. А ведь князь действовал не в наше время! Едва ли тогда атеизм был нормой. И сейчас, в просвещенное вроде бы время, настоящих атеистов не так много. Больше агностиков и неопределившихся, часто просто не задумывающихся всерьез над своим отношением к религии. Обратите внимание, что многие приходят к религии за утешением в трудные периоды жизни. Вот и весь атеизм, и вся просвещенность! Причем кто-то приходит и уходит, а другие остаются в религии, воцерковляются

В религии ищут поддержки, утешения и защиты. Защиты прежде всего от очень базового и почти непреодолимого страха смерти. Как можно его преодолеть, если со смертью связана абсолютная неизвестность? Что же говорить о предках, живших в куда более опасном мире? И главное, непознанном. Ведь религиозные представления — это попытка доступным образом объяснить непонятные причины окружающих явлений. А «поняв» причины, пытаться влиять на них посредством ритуала.

Но даже современному человеку, если он действительно верующий, очень нелегко дается смена религиозных убеждений или отказ от них. Что говорить о людях времен Средневековья, живших в мире, пронизанном влиянием потусторонних сил? Чья жизнь была буквально наполнена ритуалами, призванными установить связь с богами, духами и пр. Что может заставить верующего взять и отказаться от своих богов в пользу чужого бога? Во времена, когда люди были не только глубоко верующими, но и очень суеверными; когда всерьез боялись невидимых злых сил, наполняя мир массой оберегов настолько, что традиция сохранилась в живом народном искусстве до 20 века.

А ведь на все это тратилась масса сил, времени, людских ресурсов. Все было более чем всерьез! Настолько, что богам приносились жертвы, в т. ч. человеческие. И учтем, что религия славян была, если можно так назвать, племенной, народной. То есть (в этом принципиальное отличие от христианства) тесно связанной с племенем, родом, предками. Едва ли от такой веры легко было отказаться! А вот человеку неверующему, да еще и практично мыслящему, да стоящему на самом верху общественной пирамиды, сделать это несложно.

К тому же это была не первая попытка религиозной реформы. Впервые Владимир пытался установить единый пантеон богов в 980 г. Скорее всего, целью было упорядочение культа, приведение его к некоему единству, подобно установившемуся единству светской власти. На первое место выдвинут не архаичный Род (олицетворение порождающей мир силы) и не Велес (земледельческий и купеческий бог), а Перун, покровитель воинов, то есть князя и дружины. Структура светской власти теперь отображалась в структуре пантеона богов.

Конечно, подлинные резоны именно такого подбора пантеона неизвестны и их можно только реконструировать. Но ни Род, ни Велес (чей культ был общераспространен) в пантеон не вошли! И это еще одно основание считать Владимира атеистом, составлявшим пантеон, опираясь на логику правителя или исследователя, а не верующего.

Помимо Перуна, выбраны были божества, идолы которых образуют две пары, расположенные определенным образом по отношению к идолу Перуна:

— по одну руку Стрибог, по другую Дажьбог;

— за Стрибогом Макошь, за Дажьбогом Хорс;

— несколько отдельно, возле Макоши, Семаргл.

С одной стороны, многие боги, в т. ч. древние и повсеместно почитаемые, в пантеон не вошли. С другой, очень уж логичны выбор богов и расположение идолов. Прежде всего, в пантеон не вошли Род и две рожаницы — древнейшие божества, олицетворяющие порождающую силу. В то время эти архаичные культы не просто сохранились, а были широко распространены, но Владимир решил иначе. Идол Велеса, культ которого также был общераспространен (и сохранялся еще столетия!), установили отдельно, несколько в стороне от основной группы идолов.

Всему этому есть вполне научные и логичные обоснования. И действия Владимира никак не похожи на действия религиозного фанатика, слишком продуман оказался пантеон.

Естественно, все культы богов из пантеона Владимира сохранялись и на момент принятия христианства. Но здесь прежний пантеон не просто обновили, а вовсе отказались от него. И по приказу Владимира спокойно уничтожили идолов!

Все это противоречит образу «святого» — образу, неотделимому от фанатичной веры. Зато красноречиво свидетельствует о политическом чутье. Теперь не нужно было пытаться унифицировать пантеон, поскольку в христианстве изначально присутствует та самая идея единоличного, абсолютного и непререкаемого главенства единого бога. И именно византийское православие (в отличие от западного христианства), заведомо находившееся в тесной связке с властью, как нельзя лучше подходило в качестве новой государственной религии.