Потом этим именем назвали небольшой шахтерский поселок Печорского угольного бассейна, промышленное освоение которого началось 4 октября 1932 года. В этот день заработала шахта № ½, позже получившая порядковый номер «8». Первая угольная шахта бассейна, рядом с которой на правом притоке Усы со временем вырос город, получивший то же имя, что и река, на которой он встал — Воркута.
Но… Даже гадкие утята не сразу превращаются в белых лебедей. И для того, чтобы Воркута стала городом, тоже понадобилось время. Хотя специальное постановление «О строительстве Северно-Печорской железнодорожной магистрали и развитии добычи Воркутинско-Печорских углей» было принято ЦК ВКП (б) и СНК СССР 10 мая 1940 г., мощный импульс развитию угольного бассейна дала начавшаяся через год война.
Враг наступал. Уже осенью 1941-го Донбасс оказался в руках у немцев.
А военная промышленность кричала в голос: «Сталь… Сталь. Сталь!» Но для того чтобы её выплавить, металлургическому производству требовался уголь. И не простой. Коксующийся.
Месторождение именно такого, очень ценного для коксохимического производства угля марки «К» в 1942 году было открыто в районе реки Хальмер-Ю геологической партией под руководством Г. Иванова. Но «открыть» и «освоить» — разные по своей сути понятия. Прежде чем уголь пойдёт «на гора», надо ведь не только шахту построить, но и жильё для будущих шахтеров. Протянуть линию электропередач, наладить связь. Построить железную дорогу. Ну, хотя бы, как минимум, до Воркуты. Которая почти на 80 км южнее Хальмер-Ю. А восемь десятков километров да по голой тундре, в условиях вечной мерзлоты и среднегодовых минусовых температур… Не простое это дело.
Поэтому шахта в Хальмер-Ю введена в эксплуатацию в 1957 году. А во время войны снабжение металлургов Череповца коксующимся, а жителей блокадного Ленинграда — топливным углем легло на плечи Воркуты, которая уже в 1943 году стала городом. В чем, впрочем, нет ничего удивительного. Одних заключенных в лагерях Воркуталага на
А Хальмер-Ю выдал «на гора» первые 250 тонн суточной добычи лучшего в мире коксующегося угля через 12 лет после войны. И дело пошло. В 1959 году в поселке жило уже 7,1 тыс. человек. Дети горняков ходили в два детских садика. Кроме обычной школы в поселке была ещё и музыкальная. Свой дом культуры. Хлебом жителей Хальмер-Ю обеспечивала поселковая пекарня, мясом — подсобное хозяйство шахты.
20 км — такой была протяженность улиц этого населенного пункта. О котором сразу и не сказать — то ли небольшой городок, то ли крупный поселок. Когда долгой полярной зимой улицы Хальмер-Ю заметала снегом очередная вьюга, домашние задания школьникам диктовали по местному радио. И жизнь не останавливалась.
Люди не только работали. Они чему-то радовались, чем-то огорчались, влюблялись, ссорились… Жили. И надеялись, что их детям жить будет легче, чем им.
Но всем этим надеждам пришел конец в начале 90-х, когда страна начала переход к рыночной экономике. В этих условиях оказалось, что добыча угля на Хальмер-Ю нерентабельна. Да, уголь хороший, качественный. Очень хороший! Но какова цена его добычи? В Большеземельской тундре ничего ведь не растет. Картошку и ту в Хальмер-Ю привезти надо. А зарплата хальмерьюского горняка с учетом всех северных надбавок почти в два раза выше, чем у его кузбасского коллеги…
И 25 декабря 1993 года
В 1994 году в поселке ещё оставалось чуть больше 4 тысяч человек. Зимой дома в Хальмер-Ю отключили от тепла, а котельную закрыли. Но народ упорно сидел по своим квартирам, грелся самодельными «буржуйками» и сниматься с насиженных мест не собирался. Тем более что сниматься-то… Было некуда.
Окончательно людей из Хальмер-Ю выселяли в октябре 1995-го. ОМОНом. Выбивали двери и «упаковывали» народ в поезд на Воркуту. Так закрылась самая северная станция Северной железной дороги. А рельсы этой ветки, Воркута — Хальмер-Ю, ещё несколько лет потихоньку растаскивались на металлолом. Так что если сегодня кто-то вдруг захочет попасть в заброшенный шахтерский поселок, так только по шпалам. И — с большой опаской.
Посёлка-то вот уже почти 20 лет как нет. Но вместо него появился военный полигон «Пембой». Так называется гора, что стоит рядом с посёлком. Геологический памятник природы, высотой 421 метр. Но по горам стрелять как-то неинтересно. А вот по какому домику… Куда как приятней. Просто надо этот домик для очистки совести назвать «условной целью». Например, «одиноко стоящим Домом культуры». Именно по нему 17 августа 2005 года со стратегического бомбардировщика Ту-160 «Павел Таран», на борту которого находился наш второй Президент, был произведен пуск трёх ракет класса «воздух-земля». Две из них попали точно в цель…
Ещё в позапрошлом столетии Антон Павлович Чехов честно признавался, что и ему лично, и всем его современникам нужно ежедневно «по капле выдавливать из себя раба».
«Мы — не рабы, рабы — не мы». Каждый, прошедший через советскую школу, уже с начальных классов, накрепко усвоил эту аксиому. Но если мы не рабы, откуда в нас это: «ломать — не строить, душа не болит». Откуда?!
Может, от тех черных зековских ватников, в которые во второй трети прошлого века вынужденно оделась значительная часть страны и через которые, прямо или косвенно, прошло целое поколение. И не только в Воркуте, Инте или Хальмер-Ю.
И что? Генетическая память этого поколения настолько крепко въелась в нас, что сидит до сих пор? Но ведь тогда та страна, в которой мы живем, для нас — не дом родной. Тюрьма. А её и смысла обустраивать нет. Выпустил по тому, что строили чьи-то отцы и деды, пару ракет и… Не болит душа!
Но тогда и надежда на то, что наши дети будут жить лучше нас, — иллюзия. Чтобы она стала реальностью, нужно менять психологию. Психологию всех. От рядового гражданина до Президента. И чем быстрее, тем лучше. Но как это сделать? С чего начать?
Молчит Хальмер-Ю. Не дает ответов на эти вопросы. И получается, что отвечать на них нужно каждому из нас. Самому. Без каких подсказок с задней парты…