Даже стандартный «Rock And Roll» (в который трудно добавить что-либо радикально новое) зазвучал у LZ так же свежо, как наверное он звучал в середине 1950-х.
«When The Levee Breaks»
Место, где создавался матиериал эпохального альбома, было избрано достаточно странное. Это был старинный особняк Хидли Грэндж, бывший ранее то ли исправительной тюрьмой, то ли приютом для душевнобольных. Атмосфера в доме была ещё та — влажные простыни, привидения… — но Пейджу, неравнодушному к мистике, это нравилось.
А особенно ему нравилась акустика огромного помещения. В отличие от многих звукорежиссеров своего времени Пейдж отнюдь не чурался эха. «Барабаны на многих записях звучат, как чемоданы, потому что микрофоны ставят рядом», — говорил Джими. — «Я же отставляю их подальше, чтобы эхо создавала необходимую силу и глубину».
Эту силу и глубину мы и слышим в одной из ярчайших ударных партий Джона Бонэма, которая открывает песню «When The Levee Breaks». Записаны ударные были прямо в огромном коридоре Хидли Грэндж, где всё звучало гулко, будто в пещере.
Д. Пейдж:
«Он был самым лучшим и самым громким барабанщиком, которого я когда-либо слышал. Его звукоизвлечение было очень мощное. Его манера игры была не в руках, а в работе запястий. До сих ума не приложу, как из „кухни“ можно было выжимать такие звуки! Вплоть до последнего альбома на басовом барабане использовались два пластика».
Уже одной барабанной партии хватило бы, чтобы запомнить эту песню. Недаром ритм Бонэма часто сэмплируют многие рэпперы (например, Beastie Boys в «Rymin' And Stealin'» или Dr. Dre в «Lyrical Gangbang»). Но это было только начало…
Если вы смотрели т.н. «смешной» перевод «Властелина Колец» авторства Д. Пучкова (aka Goblin), то могли бы услышать эту песню LZ в сцене, когда деревья-энты ломают дамбы и затапливают угодья вредного мага Сарумяна. Звучит она здесь не только из-за горячей любви Пучкова к ЦЕППЕЛИНАМ, но и потому, что её название переводится «Когда рухнет плотина», то есть, чётко соответствует теме происходящего.
По своей старой традиции LZ взяли за основу чужую песню, написанную и записанную семейным дуэтом Джоя МакКоя и Мемфис Минни ещё в 1929 году по следам трагического наводнения в районе Миссисипи 1927 г. Интересно, что Минни была не просто певицей, но и композитором, и блюзовой гитаристкой — то есть, довольно неординарной женщиной для своего времени.
ЦЕППЕЛИНЫ как обычно взяли чужую вещь, сдули с неё пыль, отредактировали текст, и сделали из старинного блюза новый блюз — тяжёлый и электрический. Монотонный рифф, расцвеченный губной гармошкой пущенной задом наперёд и иногда сменяемый сбивкой, мог бы вогнать слушателя в сон, но он вводит его в другое состояние — транс.
[I]Д. Пейдж:
«Это был электрический блюз. Но на самом деле — это была попытка создать действительно гипнотический рифф, действительно гипнотический, гипнотический, гипнотический, чтобы вовлечь слушателя в действо. Как мантра, понимаешь?
…Если обратите внимание, в каждом куплете прибавляется что-то новое. Проверьте — меняется фазировка голоса, появляется много обратного материала, а в конце всё начинает двигаться по кругу за исключением вокала, который остаётся на месте».
«Black Dog»
Если «When The Levee Breaks» завораживала своим кружением, то композиция «Black Dog» действовала с точностью наоборот.
Рифф к этой песне придумал басист и клавишник группы Джон Пол Джонс. По замыслу творца целью было замутить такой ритмический рисунок, под который даже в пьяном угаре невозможно было станцевать. На эту идею Джона вдохновила композиция Мадди Уотерса «Electric Mud». Другая композиция — «Oh Well» группы FLEETWOOD MAC — навела на мысль построить песню как перекличку — Роберт запевает, а инструменты ему отвечают.
Воплотить столь сложную идею было необычайно трудно. Поэтому Джон Бонэм наплевал на сложные ритмические чертежи песни и отстучал её в привычных четырёх четвертях, что на удивление Джона лишь придало песне «живость». Также, если выкрутить ручку громкости на максимум, можно услышать, как Бонэм помогает Планту правильно вступить и не сбиться тихим стуком палочек.
Технический «кулибин» группы — Джими Пейдж — не только сыграл на гитаре, но посредством всяких ухищрений добился, что она звучала на этом трэке аки заправский синтезатор.
Как ни странно, название песни — «Чёрный Пёс» — совершенно не связано с её содержанием. Текст был банально похотлив и, мягко говоря незатейливым, что Плант и сам понимал.
Р. Плант:
«…Иногда мы уже заканчиваем запись инструментала, и кто-нибудь говорит: Черт возьми, текстов-то нет. Иногда все получается спонтанно, как „Black Dog“. Моментально появляются слова типа „I've got to roll, can’t stand still“ и что-нибудь вроде „watching the ladies honey drip“. Не уверен, что слова о том, как кто-то смотрит, как капает девичий мед, означают талант к сочинительству, может быть, же они пришли из блюза, который я как раз тогда недавно выучил — The Raunch».
Кстати, многие считают, что именно во время исполнения этой песни Плант взял самую высокую ноту (где-то в районе 3.49).
Но при чём же здесь чёрный пёс? А притом, что жил на студии, где всё это писалось, один приблудившийся чёрный лабрадор, который по ночам шлялся, а днём дрых.
Д. Пейдж:
«Мы подумали: Ну, черный пес, — мы так и звали его черный пес, — ну, черный пес загулял. Так и пошло. Потом мы шутили так всякий раз, когда кто-нибудь пропадал. …Это было просто рабочее название (песни), которое так и приклеилось.
…Вот Артур Ли (чернокожий лидер группы LOVE — С.К.) написал после этого песню, которую назвал „White Dog“, — настолько разозлила его „Black Dog“. Знаешь, люди воспринимают вещи совершенно по-разному. …Он усмотрел в слове black что-то негативное? Думаю, что да. Отрицательный подтекст (криво ухмыляется)».
«D'yer Mak’er» (1973)
Следующий альбом группы — «Houses of the Holy» — создавался в приподнятом и весёлом настроении, что слышно и на записи. Он сравнительно лёгкий, а иногда и откровенно пародийный.
Одной из блестящих шуток стала композиция «D'yer Mak’er». Родилась она, когда Бонэм стал стучать в стиле «ду-воп» 1950-х годов, а потом плавно перешел на регги (Боб Марли тогда как раз начинал входить в моду). Получилась весьма необычная и по-цеппелиновски тяжёлая смесь «бульдога с носорогом».
«Ду-воп» музыканты почтили указанием на альбоме вдохновившей их группы ROSIE AND THE ORIGINALS, а «регги» поначалу хотели отобразить, назвав песню «Ямайка».
Но юморить так юморить, и в итоге вместо понятного «Jamaica» появилось загадочное «D'yer Mak’er». Её соль заключалась в каламбуре, ведь по звучанию слово «D'yer Mak’er» походило на фразу «Do You Make Her» («Ты заставил её»). Это было отражено в расхожем анекдоте:
А чтобы шутка была ещё смешнее, ЦЕППЕЛИНЫ понатыкали в название апострофов. В результате поклонники, не избалованные шутками от кумиров, стали по привычке выискивать в этом тайные оккультные послания, читая название, то как «Dear Maker» («Дорогой Творец»), то как «Dire Maker» («Ужасный Творец»).
Кстати, Джон Пол Джонс шутку тоже не оценил и считал песню слабой и недоработанной.
На сегодня всё. Про остальные шедевры LED ZEPPELIN дорасскажу уже в другой — заключительной — статье цикла.