В свою очередь, организации всего мира, поддерживающие РАФ, не выбирая методов, боролись за освобождение немецких активистов, ожидающих приговора.
На Мальорке террористы 13 октября 1977 года захватывают самолет компании Люфтганза, поддерживая таким образом группу, выкравшую Шлейера. Самолет освобождают. Террористы убиты. Однако теракты продолжаются, но все спецподразделения полиции вкупе с бундесвером показывают полную свою неспособность прекратить их, даже проливая кровь невинных.
И тогда государственная машина идет на беспрецедентный по своей циничности и жестокости шаг. Когда ситуацию не удается решить законными (полузаконными, абсолютно незаконными) способами, а реакция в стране не в силах погасить протесты… все лидеры РАФ, ожидающие приговора, кончают жизнь самоубийством!
Причем, делают это весьма оригинально.
Узников содержали в тюрьме «Штамхайм». Стены в ней были сделаны из особого высокопрочного цемента. Кроме того, заключенных каждые две недели переводили в другие камеры, чтобы исключить возможность даже теоретического сговора с охраной. И вот, по сообщениям официальной прессы, узники смогли «выдолбить в стенах тайники, куда спрятали запас взрывчатки, радиостанцию (!), оружие».
По поводу оригинальности самоубийства. Левша Баадер сумел выстрелить себе в затылок правой рукой, к тому же дуло пистолета при выстреле находилось в 40 сантиметрах от его затылка!
Гудрун Энслин повесилась на куске электрокабеля, привинченном к крюку в потолке (самые обычные вещи в сверхохраняемой тюрьме!).
В камере с голыми стенами повесилась неизвестно на чем Ульрика Майнхоф. Небезынтересным было и то, что расстояние от пола до потолка в камерах составляло… 4 метра, а чего-либо, на что могли встать узники, обнаружено не было.
Из всех рафовцев выжила только Ирмгард Меллер. Ее, «пытавшуюся покончить с собой» путем нескольких ударов в грудь ножом, власти моментально изолировали от адвокатов.
Нобелевский лауреат Генрих Белль требует объективного расследования гибели рафовцев, и тут же начинается травля его, и его семьи. Всем, всему обществу, все становится ясно. Дальнейшие суды над членами РАФ, на которых не было ни одного (!) адвоката, пытки, применяемые к подозреваемым в терроризме (одни «закрытые коридоры» чего стоили!), повальные аресты и система подавления любого инакомыслия, суды, раз за разом оправдывающие полицейских-убийц ничего нового к картине немецкой власти не добавили.
Рафовцы сумели-таки доказать, что Германия — страна скрытого, латентного фашизма. В ответ власть получила труп Шлейера в багажнике автомобиля, и новую волну терроризма…
Было еще второе, третье и четвертое поколение РАФ. Вот неполный список громких акций активистов этой организации:
1982. Нападение на базу ВВС США в Рамштейне.
1985. Нападение на базу ВВС США во Франкфурте-на-Майне.
1986. Нападение на офицерскую школу Бундесвера в Обераммергау.
Июнь 1986 — террористами РАФ убит член правления «Сименс» К.-Х. Бекуртс.
1991 — убит политик Карстен Роведдер.
1993 — взрыв «тюрьмы 21-го века» в Вейтерштадте. Ее строили три года, и в день торжественного открытия она взлетела на воздух.
В 1993 РАФ объявляет о временном прекращении вооруженной борьбы, а через пять лет заявляет о своем самороспуске, в связи с чем распространяет даже официальное заявление. Сегодня многие руководители РАФ, отсидев свои многолетние сроки, выходят на свободу.
Они видят уже другую Германию. Другую, но все ту же.
Они видят ту же самую страну, ту же самую систему, тех же лидеров (пускай и с другими фамилиями) тех же неофашистских организаций. Только теперь эти организации все чаще идут во власть, ничуть не смущаясь, а во многом и благодаря крайне-правым лозунгам и призывам. Освободившиеся лидеры РАФ видят мир, ставший во многом еще хуже и страшнее мира 60−70-х годов прошлого столетия. Глобализация ведет к неминуемому крушению всей финансовой системы, террор захлестывает планету.
И, с учетом того, что вся структура РАФ жива, а подавляющее большинство членов этой организации последнего поколения неизвестны полиции, есть все основания полагать, что мы еще не раз услышим о громких акциях с участием «городских партизан». Как услышали об акциях итальянских «Красных бригад», оживших после многолетнего молчания. Как услышали о террористах испанской ЭТА, совершившей громкие вылазки после мнимого и обманчивого «затишья». А там, глядишь, и ИРА «оживет». Хорошо, что у радикальной (или играющей в радикальность?) УНА-УНСО нет четкой программы и идеи, за которую кто-то готов был бы отдать жизнь…
Такова моя правда о РАФ. Естественно — кровь всегда остается кровью, из чьей разорванной взрывом груди она не струилась бы. И террор остается террором. Но я полагаю, вместе с тем, что правдивая история РАФ имеет место быть наравне с рассказами о «демократической ФРГ», где жили чудесные люди, ангелы с голубыми глазами и белокурыми головами, не ведающие о таких понятиях, как несправедливость и неправда…