Кстати, и у Льва Толстого был рассказ на тему «сколько земли нужно человеку». Там у него крестьянин, переселившись на новые свободные земли (кажется, теперь это — северный Казахстан) и получив обещание, что ему дадут столько земли, сколько он обежит (кажется) за некое время (за день, от рассвета до заката?), бежит-бежит изо всех сил, пока не падает мертвым и не получает свои пару аршин земли — на могилу.
Мне кажется, что «счастье» — это скорее состояние души, чем результат владения чем-то. Будь то деньги или акции предприятий, или движимое и недвижимое имущество.
Вот, например, из Маяковского:
Я — рабочий.
Говорить излишне — жил, как мать произвела, родив.
И вот мне квартиру дает жилищный,
Мой, рабочий, кооператив…
И далее, как же это здорово — жить в квартире с туалетом, ванной и душем. Человек явно счастлив, хотя причиной для счастья, с нашей нынешней точки зрения, является полная ерунда. Подумаешь, горячая вода в ванной или туалет в квартире! Не стоит утверждать, что «ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный» написал агитку, а на самом деле рабочие, въезжая из бараков в новые дома, были недовольны. Если отделить мух от котлет, то получится, что и Маяковский написал агитку, но очень близкую к правде, а рабочие, переселявшиеся из бараков с благоустройством «во дворе» в новые дома с горячей водой, паровым отоплением и теплым туалетом типа «ватерклозет», были очень и очень довольны.
Как намного позже были очень довольны наши деды и родители, переселявшиеся из надоевших коммуналок с их склоками и примитивным коллективизмом в отдельные квартиры новых кирпичных и блочных пятиэтажек. И как были счастливы наши родители, переселявшиеся из примитивных и тесных комнат «хрущоб» в новые бетонные многоэтажные дома с лифтом, мусоропроводом и прочими новыми достижениями цивилизации.
А потом про эти самые блочные «корабли» снова стали рассказывать анекдоты: мол, иностранец, проехавший в такси по Питеру, поглядывая на обступившие широкий проспект «корабли», высказал недоумение от того, что весь город ему показался одной большой тюрьмой, поскольку он принял «корабли» за тюремные корпуса.
Вместо одного телевизора КВН с линзой на подъезд, когда смотреть мультики по одному из трех каналов ТВ собирались у телевизора все дети двора, теперь у нас в каждой комнате по телевизору, в кухне — тоже. И идет дискуссия в семье — не поставить ли «ма-а-аленький» телеприемничек и в туалете. Мол, с книжками туда ходить — уже не актуально.
Каналов у этого самого телевидения расплодилось (против тех, давних, двух-трех) видимо-невидимо, а если подсоединить кабельное ТВ, то каналов станет и вовсе за сотню. Спутниковое телевидение. И т.д.
В детстве, когда на ужин была вареная или жареная картошка, к ней иногда присовокуплялась баночка шпрот. Одна маленькая баночка на семью из 4−7 человек (4 человека — основной состав, остальные — переменный, бабушки/дедушки, которые бывали у нас наездами). Такие трапезы тогда воспринимались почти как праздник.
А по воскресеньям, по утрам (это происходило еще в те времена, когда воскресенье было единственным выходным днем недели), на праздничном завтраке в гостиной комнате под радиоточкой (передача «С добрым утром», если кто помнит) приправой к неизменной вареной картошке (все-таки утро воскресенья, праздник) иногда был суперделикатес — дальневосточная сайра из банки. Банку разделяли на всю команду и на лично мою долю приходился один ломтик рыбешки, обрезанный с обоих концов. Я растягивал его на всю тарелку рассыпчатой картошки — и как же это было вкусно!
А нынче? Про шпроты (которые, по моему мнению, вовсе не изменились с тех пор) ходят анекдоты о том, что это, якобы, не рыба, а так, нечто навроде водных насекомых, кузнечиков там или чего еще и похуже. Причем сегодня одна баночка на семерых, как было раньше, видится полной ерундой. Ее и на троих-то не хватает, а уже ежели делить на четверых, то о «картошке со шпротами» нечего и говорить — скорее о «картошке со следами шпрот».
То же самое произошло и с сайрой. Уже не надо доставать ее как «диф-ф-фсит», достаточно пойти в магазин и купить. Но съесть один лишь кусочек с тарелкой гарнира? Да он — на один зуб! Половина банки на тарелку картошки — и то маловато выходит. А уж один ломтик рыбешки — прожевал и нет его, осталась одна картошка. А счастья как не было, так и нет.
Полагаю, что и пословица про «пустые щи и мелкий жемчуг» возникла не на пустом месте. Разные люди с разным уровнем достатка по-разному воспринимали и воспринимают «ограничения материальных возможностей». Но ограничения эти были всегда и всегда будут.
Может быть, согласимся на жареную курицу вместо «омара по-австралийски» или «баранины по-исландски»? И заодно подумаем сами — чего нам лично не хватает для счастья?