«Хотя я отказался писать портреты многих Государей и вельмож, в том числе и людей ранга Его Превосходительства, я не могу отказать господину графу, который делает мне честь, обращаясь ко мне; я вижу в нем некоего Евангелиста от искусства и великого покровителя моей профессии». К этому он добавил еще много учтивых слов".
Почему Рубенс, «король художников», отзывается о графе столь почтительно? Граф Арундель Томас Ховард, двадцать первый граф Арундель (1585−1646), придворный королей Якова 1 и Карла 1, получивший известность своим служением короне, был страстным коллекционером и меценатом («граф-коллекционер»).
Томасу было 10 лет, когда его отец умер в опале. У семьи отняли все владения и титулы, но, несмотря на это и благодаря усилиям своей матери, граф получил хорошее образование. Со временем Томаса представили ко двору, где он прослыл весельчаком, непременным участником костюмированных балов. Позже его восстановили во всех правах, вернули ему все титулы, он стал кавалером высшей рыцарской награды — Ордена Подвязки.
После женитьбы он много путешествовал по Европе и заразился страстью, которая прославила его на века. Граф был первым англичанином, который начал покупать античные статуи.
Как отмечают историки, коллекция мраморов Арунделя была наиболее значительной из всего его собрания художественных произведений. Френсис Бэкон (английский философ, историк, политический деятель и друг Томаса Говарда (1561−1626)) писал, что когда посетители его сада видели большое количество мраморных изваяний (в большинстве — обнаженные мужские и женские тела), они застывали в изумлении и восклицали: «Возрождение!» (о чем говорил этот возглас, не очень понятно).
О Томасе Говарде пишут, что это был внимательный муж и заботливый отец. Правда, супруги подолгу путешествовали каждый в своей компании, но так было принято (может быть), а последние годы жизни они вообще провели порознь.
Непреодолимая страсть к собирательству повергла графа в пучину долгов: в 1638 году появилась угроза утраты имущества. По-видимому, для поправки финансов Томас затевает Мадагаскарский проект (Ван Дейк запечатлел супругов, сидящими возле громадного глобуса, на котором показан Мадагаскар. Суть проекта неизвестна, проект не состоялся из-за ухудшения здоровья графа.)
За свою жизнь он собрал 700 живописных полотен, огромное количество скульптур, книг, рисунков, античных ювелирных изделий. Большинство мраморов из его коллекции, известной как «мраморы Арунделя», находится сейчас в университете в Оксфорде. Супруга пережила графа на 8 лет.
Алатея и Томас Говард поженились, когда им было по 20 лет. Оба относились к старой аристократии: родословная Алатеи (семейство Тальбот) прослеживается с 1175 года, Томаса Говарда — с 1138 года. Отец Алатеи умер в 1616 году, она унаследовала одну треть его состояния и его основательную коллекцию (и Томас внес в это дело вклад: заразил страстью коллекционирования жену).
В том же письме Франческо Верчеллини пишет: «Он (Рубенс — Б.Р.) сделал портрет Ее Милости, карлика Робина, шута и собаки, недостает только кое-каких мелочей, которые он сделает завтра. У Рубенса не нашлось достаточно большого холста, поэтому он изобразил головы так, как они должны быть на картине, нарисовал на бумаге позы и костюмы, а также целиком зарисовал собаку».
Судя по письму, граф заказал Рубенсу портрет супруги. А дальше произошло нечто загадочное. Рубенсовский портрет Алатеи Тальбот мало похож на работы мастера. Питер был скрупулезен в деталях, что напрочь отсутствует в этом полотне. Очень может быть, что дама была настолько неприятна художнику, что после этюдов и набросков он отдал всё помощникам.
Алатея (1585−1654) не была красивой и не была обаятельной. (Ее портрет написал еще и Ван Дейк, правда, спустя 20 лет после рубенсовского. Но красота может потеряться, а обаяние — вряд ли. Так на портрете работы Ван Дейка — так называемый «мадагаскарский портрет» — обаянием не пахнет.)
На рубенсовском портрете Алатеи карлик стоит с соколом на руке. Сокол — это не украшение, а свидетельство того, что Алатея была не совсем обычной женщиной, она была охотницей. Видимо, страсть к охоте передавалось из рода в род по наследству: в 11 веке была выведена порода собак «гончая Тальбота» (как пишут собаководы, в наше время она вытеснена другими породами).
Есть еще одна деталь, точнее, персонаж на этой картине: мужчина, который стоит за креслом графини. В письме Верчеллини об этом ни слова, ни полслова. По мнению искусствоведов, кто-то его дописал много позже. Соображение интересное, но кому это было нужно? И как это было сделано? (Пара слов о Верчеллини. Это был личный помощник графа, служивший до этого в венецианском посольстве в Англии. По долгу службы он был знаком с верхушкой венецианского общества, его связи в Венеции помогли ему быть посредником в покупке коллекционных вещей. Ну, а заодно Верчеллини выполнял обязанности спутника графини и по многолетней привычке сообщал хозяину обо всем, что он видел и слышал.)
Кто из художников мог это сделать? Самыми близкими сподвижниками Рубенса в то время был Франс Снайдерс и Ван Дейк. Оба они похожи на мужчину с портрета, но не настолько, чтобы можно было однозначно определить личность.
Скорее всего, это Ван Дейк: будучи в Антверпене, Алатея уже знала о молодом талантливом художнике и пыталась уговорить его переехать в Англию. Кроме того, Снайдерс не писал портреты. В 1632 году Ван Дейк работал при дворе английского короля Карла Первого, был посвящен в рыцари и получил право носить шпагу. Можно предположить, что это все-таки Ван Дейк и что он нарисовал себя не ранее 1632 года. Очень может быть, графиня дала на это согласие (или даже попросила его это сделать в знак особого расположения к нему?).
После смерти мужа Алатея унаследовала 600 картин и рисунков Дюрера, Гольбейна, Брейгеля, Луки Лейденского, Рембрандта, Рубенса, Ван Дейка, Рафаэля Урбинского и Тициана (среди них было 181 произведение неизвестных авторов), 200 статуй и 5000 рисунков. В 1654 году графиня умерла в Амстердаме, не оставив завещания. Наследники судились за коллекции, в итоге часть оказалась в английских музеях, часть была распродана.