Поселению, в котором проживает с семьей юноша по имени Лапа Ягуара, не повезло конкретно. Их соседи из каменной столицы присылают в деревушку карательный отряд. Ветхие домишки рушатся в пламени пожарищ, а весь трудоспособный народ захватчики уводят с собой, оставив в поселении лишь горы трупов и лужи крови.
Успев припрятать свою беременную жену и малолетнего сына в каменный мешок, Лапа Ягуара вместе с соплеменниками отправляется в путь, чтобы предстать перед пиршеством зла и отчаяния. Каменный город майя сотрясают крики голодных и недовольных граждан, а также ритмичный стук барабанов, под который местный шаман вырезает сердца и рубит головы во имя бога дождя и ветра Кукулькана. Лапе Ягуара повезло, его внутренние органы остались при нем. Кукулькан сжалился и устроил индейцам солнечное затмение, намекая на то, что могло быть и хуже.
Пленников, избежавших жертвенного алтаря, отправляют на полигон, где местные охотники оттачивают свое мастерство на живых мишенях. Убегая, юноша наносит смертельный удар сыну своего главного врага и теперь за его жизнь никто не даст и ломаного гроша. Отряд в полном составе бросается в погоню. Лапа Ягуара ранен, но у него преимущество — в этих джунглях он родился и вырос. Его преследователи еще не понимают, что впереди их ждет только смерть и невзгоды. Они ослеплены яростью и на всех парах мчатся навстречу своей невзрачной судьбе…
После премьеры фильма «Апокалипсис» (наши локализаторы снова облажались с переводом, перепутав новую жизнь с концом всего сущего) на режиссера Мэла Гибсона накинулись все кому не лень. И в первую очередь сами далекие потомки великой цивилизации майя, утверждавшие, что Гибсон полностью переврал историческую подоплеку. Мол, индейцы майя вовсе не увлекались пирсингом и шрамированием, а человеческие жертвоприношения носили эпизодический характер и уж точно не сопровождались массовыми гуляньями и песнопениями.
Потомки, разумеется, лукавят. Несмотря на развитость культуры, майя часто и с удовольствием приносили в жертву богам не только пленных врагов, но и членов собственного сообщества. Эти зверства, включавшие упомянутое в фильме Гибсона вырезание сердца из груди, были одобрены религией и невежеством масс. Трудно также оспорить тот факт, что междоусобные войны разрозненных племен случались регулярно и отличались особым цинизмом. С правами человека в те времена было туго, а последним аргументом в споре, как правило, становился остро заточенный кремниевый топор или меткий бросок из пращи.
Вменять авторам картины исторические несоответствия можно, и даже нужно. Спрашивается, какой смысл было тратить полгода на тщательное воссоздание на экране диалекта майя (картина повсеместно демонстрируется с субтитрами), забывая при этом о достижениях индейцев в сферах астрономии, математики и архитектуры. Вопрос в том, ставил ли перед собой Гибсон задачу снять эпическое полотно о гибели цивилизации? Или всё же об этом больше мечтали его поклонники, жаждавшие батального месива в стиле «Храброго сердца»? Коса нашла на камень, ожидания зрителей с конечным результатом не совпали, отсюда масса негативных отзывов и даже протестов. Как же, вместо исторического эпика нам подсунули ураганный боевик с запредельным даже по нынешним меркам уровнем насилия и кровопускания.
Претензии некоторых слабых желудком и нервами зрителей к натуралистичности картинки совершенно непонятны. А кто обещал детский утренник? Американская рейтинговая система не зря потребляет свой хлеб. И ленту Гибсона заклеймила взрослым рейтингом R неспроста. Нужно было понимать, что из трех слонов «до 16 и старше» (секс, матерщина и кровища) на экране стоит ожидать именно третьего. Но зритель настолько привык к популярному образу индейца и его скво, что был потрясен до глубины души падением нравов и жестокостью. Никто и не вспомнил, что настоящему индейцу нужно только одного.
Признаемся честно, австралиец лишь усугубил те мотивы, что он успешно развивал в своих предыдущих работах. Ни «Храброе сердце», ни «Страсти Христовы» не отличались человеколюбием. И были даже более провокационными. Но в первом случае мы имели исторический эпос, во втором — религиозную драму. «Апокалипсис» же — чистой воды голливудский приключенческий фильм. Только рожи незнакомые, да декорации поменялись.
Вот и спрашивается, стоит ли ломать копья вокруг жанра, коему никогда не были свойственны ни документальный реализм, ни историческая достоверность? Насилие, драйв, адреналин, накал страстей и драматическая харизма героя, которого ни копье не берет, ни стрела не колет. Вот основные компоненты боевика, и ими «Апокалипсис» забит под самую маковку. Трудно вообразить более напряженный и зрелищный сюжет, нежели борьба одиночки против злобствующих и категорично плохих парней. Вспомните «Рэмбо». То же яйцо, только вид сбоку. Разве что Сталлоне изъяснялся на английском, а Руди Янблад — на фиг знает каковском.
Кстати, актеры в картине — просто замечательные. Гибсон специально объездил весь Юкатан, дабы подобрать лица, соответствующие замыслу. И эти люди, правда, не без помощи соответствующих спецов по гриму, выглядят именно так и говорят так, как теоретически могли ходить и разговаривать настоящие древние майя. Ну хочется нам так думать. Жилистые, немногословные, с зубами а-ля мечта стоматолога. Никаких голливудских улыбок и перекачанных мышц — это не супергерои, а обычные охотники, крестьяне и убийцы. За актерство — твердая пятерка, а за главгада в исполнении мексиканца Рауля Трухильо — даже пять с плюсом.
В целом очень достойное решение в рамках жанра. Гибсон, собаку съевший на фильмах-действиях, очень тонко чувствует, когда надо жахнуть, а когда дать зрителю возможность успокоить бьющееся сердце. Да, в его работе есть несколько полуфантастических моментов (вы когда-нибудь пробовали убежать от ягуара?), но об этих мелочах при просмотре вы не вспомните. Ручаюсь своей треуголкой.