Веслав Тшаскальский как-то обронил, что «иногда тишина становится сигналом тревоги». При этом, естественно, он не имел в виду Восстание. Но эта фраза идеально описывает и его внешний, акустический фон, и внутреннее, психологическое наполнение. Действительно, тишина в Варшаве в августе-сентябре 1944-го — самый настоящий сигнал тревоги, и прозвучал он 2 октября. В день капитуляции Восстания. Когда всё закончилось. И на разрушенные варшавские улицы пришла тишина. Та самая тишина, которой польская столица не знала все 63 дня непрерывных боёв, сопровождавшихся скрежетом танковых гусениц, взрывами гранат, лаем пулеметов, ревом немецких реактивных шестиствольных 150-мм минометов, называемых польскими повстанцами «коровами», а бойцами Красной Армии — «ишаками» (за их противный голос) или «Ванюшами» (по аналогии с «Катюшами»). Каждый день повстанцы слышали вой «иерихонских труб» пикирующих бомбардировщиков Ю-87 — «штукас» (в частях Красной Армии — «лаптежник» или «певун»), а лязгом оружия, проклятиями и стонами раненных — окружены беспрестанно…
Эта адская смесь звуков могла привести в ужас любого человека. Но среди повстанцев был взвод, который совершенно на неё не реагировал. Хотя нельзя сказать, что его бойцы были железными солдатами, не ведавшими чувства страха. Нет, они были самыми обычными людьми. Из плоти и крови. Просто бойцы этого взвода… не слышали. Вообще не слышали! И не кричали от боли, будучи ранеными. Потому что не умели кричать. Они были… глухонемыми.
Взвод глухонемых был сформирован задолго до начала Восстания. Уже в 1941 году в варшавском Институте глухонемых и незрячих на площади Трех Крестов учитель физического воспитания Веслав Яблонский, подпольный псевдоним «Псориаз» («Лушчиц»), организовал подпольную группу из своих учеников. Эта группа состояла из 20 человек и стала частью Союза вооруженной борьбы, а позднее вошла в состав территориального подразделения Армии Крайовой (АК) «Топор» («Секира»).
Глухонемые подпольщики после принятия присяги (на языке жестов) были задействованы на распространении листовок, подпольных журналов, занимались транспортировкой оружия. Зачастую они выполняли свои задачи даже лучше, чем те, у кого не было дефектов слуха — у глухонемых на руках были документы, удостоверяющие их инвалидность и нарукавные повязки с надписью «Taubstumme» («глухие»), благодаря которым они могли свободно передвигаться по улицам польской столицы.
Немцы никогда их не обыскивали, им и в голову не могло прийти, что глухонемой человек может быть солдатом подполья.
1 августа 1944 в 17:00 все бойцы взвода (вошедшего с началом восстания в батальон АК «Милош» самостоятельным, вторым взводом 3-й роты) собрались в Институте. На тот период времени в нём были как глухонемые, так и слышащие повстанцы.
Как и другие повстанцы, глухонемые страдали от нехватки оружия — во взводе было всего лишь несколько гранат. Поэтому поначалу их подразделение выполняло вспомогательные функции — они строили баррикады, разбирали развалины, готовили еду, несли боевое охранение — стояли в караулах. Но со временем взвод присоединили к линейным отделам АК. Глухонемые принимали участие в успешных атаках на здания гимназии Королевы Ядвиги и Союза Христианской Молодежи (СХМ).
Среди повстанцев бойцы взвода были известны своим необыкновенным мужеством.
2 сентября, во время атаки на здание СХМ, один из бойцов взвода —
Взвод принимал участие в боях в центре города (южное Сьрудмесьце) и на Чернякуве. Его бойцы сражались на баррикадах, не слыша звука своих автоматов или взрывов бросаемых ими гранат. Парадоксально, но глухонемые зачастую справлялись с поставленной перед ними задачей лучше, чем их слышащие коллеги. Их не оглушали и не дезориентировали грохот артиллерийских разрывов или свист пуль над самой головой. Они видели страх в глазах других, но сами его не испытывали. Часто сами вызывались добровольцами на самые сложные задания. У них было отличное зрение, так что они молниеносно засекали «голубятников» — нацистских снайперов, стреляющих с крыш домов.
У глухонемых было какое-то удивительное шестое чувство, которое не раз спасало им жизни в самых экстремальных ситуациях. Повстанцы вспоминали случай, когда во время налета «штукас» глухонемые, в отличие от иных, побежали в противоположную сторону от той, с которой шел вой пикирующих бомбардировщиков. И только они выжили.
Удивительно, но в живых остались почти все бойцы этого взвода, участвовавшего в самых ожесточенных боях Восстания. И это, наверное, самое настоящее чудо, особенно если вспомнить, что в Варшаве погиб почти каждый второй повстанец. Но это — усредненные цифры! А ведь были части, например, батальоны АК «Зоська», «Парасоль», отряды Армии Людовой на Старом Мясте, потерявшие три четверти своего личного состава. В некоторых подразделениях — нескольких взводах 1-й и 3-й роты батальона «Зоська», взводе старшего лейтенанта Виктора Башмакова («Инженера»), оборонявшем район маслозавода на Жолибоже — в живых не осталось ни одного человека. Погибли все. До единого…
После капитуляции часть бойцов взвода глухонемых вышла из города вместе с гражданским населением, остальные попали в плен. Немцы долго не могли поверить, что воевали с инвалидами по слуху.
Взвод глухонемых, наверное, не только был, но и остается самым уникальным подразделением Армии Крайовой. Уверен, такого не было, да, пожалуй, уже и не будет ни в одной армии мира. Это — удивительный пример, когда люди превозмогают то, что, казалось бы, превозмочь невозможно. Невозможно! Потому что это — закон. Физиология такая у человека. А вот нет, оказывается, возможно.
Но самое, наверное, удивительное, что среди польских бойцов взвода глухонемых был… русский солдат. Рядовой
Может быть, история никогда не выдаст нам больше никакой информации об этом человеке. И он так и останется в нашей памяти — рядовым Николаем Козыревым. Но — останется! И, наверное, не только в нашей общей (польской, русской), но и в памяти тех, кто придет после нас…