Перейти к предыдущей части статьи
На правах начальника штаба Штауффенберг переделал этот план, сократив время на развертывание армии и расширив его так, чтобы охватить в короткий срок весь внутренний фронт Германии. Подкорректированную операцию «Валькирия» подали на подпись Гитлеру. Тот, ни сном ни духом не ведая, что подписывает собственный некролог, «Валькирию» подписал.
К лету 1944 года обстановка накалилась до предела. Над заговорщиками еще с весны висела опасность быть раскрытыми. И в это время пришел приказ — Штауффенбергу явиться 20 июля в ставку Гитлера в «Волчьем Логове» с докладом о положении дел в некоторых дивизиях резервной армии. Эта дата и была назначена «часом Х».
Две бомбы, весом граммов по 800 каждая, смесь гексогена с тринитротолуолом, были спрятаны в портфель с документами, с которым Штауффенберг обычно являлся на доклад в ставку.
Но с самого начала всё пошло не так как надо. В бункере было жарко, и заседание перенесли в открытое помещение, деревянный дом барачного типа. Так что надежды на силу взрывной волны уже не оправдывались. Кроме того, активировать удалось только один из взрывателей, и в портфеле осталась только одна бомба.
В начале заседания штаба Штауффенберг сумел поставить портфель под стол почти под ноги Гитлеру и тихонько вышел, сославшись на то, что должен позвонить срочно в Берлин. Никто не мог предположить, что помешает исполнить замысел… ножка того самого стола, под которым стояла бомба. Полковник Брандт, тот самый, кому когда-то передавали под видом посылки первую бомбу, передвинул за ножку стола мешавшийся под ногами портфель. Спустя секунды портфель рванул, и невольный спаситель Гитлера был убит на месте.
Брандт сочувствовал оппозиции, хотя и не входил в группу заговорщиков, и, понятно, ничего не знал о покушении. Сперва его торжественно похоронили вместе с другими жертвами взрыва, но позже, найдя при обыске в бумагах кого-то из заговорщиков его фамилию, вырыли, сожгли и развеяли пепел по ветру.
Уверенный, что Гитлеру пришел капут, Штауффенберг поспешил покинуть «Волчье логово» прежде, чем кому-то придет в голову его искать. Но тут вступил в дело человеческий фактор. Сигнал о начале операции «Валькирия» был дан с опозданием. Да и саму армию резерва использовали втемную, к заговору было причастно только командование. Остальным было объявлено, что взрыв организовали эсэсовцы и потому они, а также ряд лиц из высшего руководства Германии, должны быть немедленно арестованы.
Маховик заговора завертелся в обратную сторону в тот момент, когда майор Ремер, командир батальона охраны Берлина, отправился арестовывать Геббельса. О заговоре он ничего не знал. Однако приказ такого рода исполнительного служаку Ремера поставил в тупик. Арестовывать рейхсминистров ему еще не приходилось.
Майор почуял, что дело пахнет путчем, но путчисты — не СС, а он сам. А потому министр пропаганды ареста избежал. Он побеседовал с Ремером и, убедившись, что тот действительно не понимает, кто и что ему приказал, позвонил Гитлеру и передал майору трубку. Через пять минут майор Ремер стал полковником и отправился подавлять заговор.
Уже поздно вечером отряд Ремера захватил штаб заговорщиков в военном министерстве на Бендлерштрассе. Тут сыграл свою роль командующий армией резерва генерал Фромм. О заговорщиках в своем штабе он знал, но принимать их сторону не собирался, хотя и выдавать их не спешил. В итоге заговорщики арестовали Фромма, и всю историю с заговором он просидел у них на Бендлерштрассе под замком, пока Ремер его не освободил. Сообразив, чем обернулась для него попытка усидеть на двух стульях, Фромм приказал солдатам Ремера расстрелять всех, кого успели схватить. Полковник Штауффенберг успел перед смертью крикнуть «Да здравствует священная Германия!», с чем и вошел в историю.
Участь тех, кто избежал немедленного расстрела, была куда страшнее. Об этом писали много и рассказывать не имеет смысла. Не избежал общей участи и Фромм. Казнь записывали на кинопленку — показать Гитлеру. Один из кинооператоров сошел с ума.
Не попал в руки гестапо только Тресков — он был в это время на фронте и покончил с собой, подорвав себя гранатой.
Остальное известно. Через 10 месяцев Третий рейх перестал существовать. Гитлер покончил с собой в конце апреля 1945 года.
История не любит сослагательного наклонения, но если на минуту предположить, что заговор 20 июля удался бы, изменить ход событий едва ли получилось бы. С его началом безнадежно опоздали. Словом, колесо истории в тот момент раскрутилось слишком сильно, чтобы можно было остановить его одним-единственным взрывом.