Но зато египетских шпионов в армии крестоносцев было полно. Каждое распоряжение короля чуть ли не моментально становилось известно султану. Впрочем, у Людовика тоже были свои люди по ту сторону фронта. Как это реализовалось, если даже внешне сарацины и христиане должны были друг от друга отличаться, де Жуанвиль не рассказывает.
А может, и не отличались. Вот, например, вновь назначенный командующий мусульманской армией Сцедедин был рыцарем. Не в переносном смысле, в прямом. Император Священной Римской империи посвятил его в рыцари с соблюдением всех (или почти всех) обрядов. Правда, это был из ряда вон выходящий случай, Сцедедин своим рыцарским званием очень гордился и нёс на своём знамени цвета императора Фридриха.
Штурм Мансуры. Вообще-то, у христианской армии был план нападения. По нему в авангарде должны были наступать тамплиеры. Но так получилось, что первым с противником столкнулся отряд графа Артуа. Храмовники оскорбились и предъявили графу претензии. По-хорошему, королевскому брату нужно было чуть-чуть притормозить, пропустить рыцарей-монахов вперёд, тогда бы и план вступил в действие, и обид между командирами не было бы. Переговоры велись через рыцаря де Мерля. Это был хороший рыцарь, но совершенно глухой. Не договорились. Армия продолжила наступление неуправляемой толпой, графу Артуа это стоило жизни.
Впрочем, способ управления войсками достаточно подробно описан на примере корпуса, которым командовал сам Людовик. Уже все остальные части армии завязли в сражении, когда король появился перед воинами под звуки труб и барабанов. И вместе с другими доблестными рыцарями атаковал в лоб один из мусульманских отрядов. Один достойный рыцарь, Жан де Валери, порекомендовал королю держаться правее, ближе к реке. Таким образом, они могли оказать поддержку отчаянно оборонявшемуся герцогу Бургундскому, кроме того, близость реки в жаркий день сама по себе много чего значила. Король приказал собрать совет, чтобы обсудить предложение. Наиболее уважаемые рыцари были выдернуты из гущи боя (их отряды остались без командиров) и стали совещаться. Решили последовать совету де Валери.
Только корпус короля стал сдвигаться вправо, как прислали гонцов графы Пуатье и Фландрии. Они просили короля не трогаться с места, якобы из-за того, что не имели сил оказать ему поддержку, реально — опасаясь, что останутся открытыми их фланги. Король снова приказал привести к нему рыцарей-членов совета. Решили оставаться на месте.
Вернулся де Валери и сразу стал упрекать короля в топтании на месте. Король снова собрал советников (в условиях жестокого сражения), и все порекомендовали последовать совету этого достойного рыцаря. Но прибыл гонец от графа Анжуйского, попавшего в ловушку в самой Мансуре.
Тут уже король совета не собирал, а сразу же отправился выручать младшего брата, не особенно интересуясь, следует ли за ним хоть сколько-нибудь рыцарей и чем занимается подчинённый ему корпус.
Просто удивительно, как сражение при Мансуре удалось свести вничью. Но стратегически, это всё равно было поражение. За первым сражением последовало второе, с ещё худшим результатом, а потом — голод и болезни.
Иногда рыцари бывали храбры до безрассудства, тому есть много примеров. Но во время битвы при Мансуре многие в ужасе бежали с поля боя. На этом фоне выгодно отличался отряд Гюи де Мовуазена. Жуанвиль объясняет — все рыцари отряда были родственниками или вассалами де Мовуазена, поэтому держались стойко и сплочённо. А вот если отряд собран из завербованных рыцарей — такого достигнуть гораздо сложнее.
Цинично-противная зарисовка, касающаяся отряда самого де Жуанвиля. Похороны одного из погибших в сражении рыцарей. Священник читает молитву. Остальные шестеро рыцарей громко болтают и смеются. На замечание командира ответили, что обсуждают повторный брак жены покойного. На другой день состоялось новое сражение, ещё более жестокое, и де Жуанвиль со злорадством замечает, что супругам насмешников теперь тоже придётся искать себе новых мужей.
Плен и переговоры о выкупе. Султан очень хотел бы заполучить один из замков, принадлежавших тамплиерам. Но это было невозможно — коменданты замков приносили клятву на Евангелии, что никогда не сдадут замок для того, чтобы освободить человека из плена. Скорее всего, такой порядок был введён после 1189, когда Газа была отдана за Жерара де Ридфора, гроссмейстера Ордена, которого сами тамплиеры стыдятся. Но это — другая история.
В качестве выкупа за короля султану была отдана Дамиетта. Сарацины-мусульмане, заняв город, немедленно принялись пить вино, и вскоре все были пьяны. No comments, но Жуанвиль сам это видел.
А вот зато христианский епископ совершил самоубийство. Он громогласно заявил, что хочет поскорее предстать перед Богом, схватил копьё и в одиночку напал на большой отряд сарацин. Без какой-либо военной необходимости. У престола Божьего оказался почти мгновенно.
Корабль плывёт из Египта в Акру, король молится, а его брат, граф Анжу, играет в кости с Готье де Немуром. Людовик как это увидел, схватил кости и доску и выбросил в море, де Немур сгрёб себе в карман все, бывшие на кону, деньги, а Карл Анжуйский остался в проигрыше.
Среди крестоносцев были распространены и другие интересные развлечения. Во время пребывания в Сайде (Сидоне) рядом с де Жуанвилем располагался граф д’О. Очень изобретательный молодой человек. Он построил миниатюрную катапульту, и когда мессир Жан со своими рыцарями садился обедать, на стол сыпались камни, разбивая тарелки и стаканы. Это при том, что граф питал к сеньору Жуанвилю нешуточное уважение. Миленький такой прикол.
Де Жуанвиль, как командир отряда должен был заботиться о пропитании своих подчинённых. Поэтому, кроме всего прочего, ему приходилось содержать кур и каплунов. Весёлый граф д’О посчитал очень остроумным запустить к соседу в курятник медведя. Замечательно, что работница, ухаживавшая за курами, представьте себе, колотила медведя прялкой. Есть женщины в палестинских селеньях! Это вам не коней останавливать.
В Акре к королю прибыл посол Старца Горы — главаря ассасинов. Он возмущался тем, что Людовик до сих пор не прислал дань, как это делают император Германии, король Венгрии и султан Каира. Молодой эмир держался с королём Франции, как с непослушным вассалом. Переговоры продолжились на другой день, теперь король пригласил поучаствовать гроссмейстеров тамплиеров и госпитальеров. Эти товарищи сделали ассасину строгий выговор, в искупление допущенной грубости потребовали привезти изрядное количество драгоценностей и пригрозили на будущее. Через две недели посольство прибыло снова, привезли кучу ценных подарков и чрезвычайно дружественное письмо от Старца королю Франции. Вопрос до сих пор слабо исследован, но все христианские короли этих отморозков сильно боялись, а с главами рыцарских орденов ассасины чувствовали себя очень неуютно и даже платили им дань…
Много ещё любопытных вещей рассказывает Жан де Жуанвиль в своей замечательной книге. Про мамлюков, про монголов, про скитания в Заморье перманентно беременной королевы Маргариты. Но я пока что приторможу. Только посоветую: если хоть немного интересует история — это сочинение не пропустите. Полностью оно называется «Книга о мудрых поучениях и добрых делах нашего святого короля Людовика», но, скорее всего, на обложке будет сокращённое название — «Жизнь Людовика Святого».