Эти зарисовки из книги де Жуанвиля показались мне любопытными, как в плане познавательном, так и в качестве развлечения для праздного ума.
Попался на глаза распорядок дня короля Людовика. Он слушал каждое утро песнопения хора, потом мессу реквиема без музыки. Дальше шла дневная обедня без музыки (по праздникам — с музыкой). После обеда король ложился отдохнуть, освежившись — прочитывал поминовение всех усопших. В конце дня посещал вечерню, а иногда оставался на всенощную. Как у него хватало времени на государственные дела — остаётся загадкой.
Похоже, отлучение от церкви не было такой уж страшной карой. Епископ Гюи из Осера как-то заметил королю, что никто всерьёз такое наказание не воспринимает, просил с помощью полиции выявлять людей, остающихся отлучёнными более года, и заставлять их получать отпущение грехов. Король отказал, приведя в пример случай с графом де Бретань, который оставался отлучённым от церкви целых семь лет, всё это время подавал апелляции папе римскому, дело всё-таки было пересмотрено и отлучение признано неправильным.
Впрочем, этот граф де Бретань (Пьер Моклерк де Дре, супруг герцогини Бретанской Аликс) был ещё тот кадр. Когда юный Людовик IX вступил на трон (1226, 12 лет), некоторые сеньоры стали требовать передачи им крупных поместий из королевского домена, а не получив желаемого, подняли мятеж. Лидером был граф де Бретань.
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы на защиту короля не встал граф Тибо Шампанский. Мятеж был подавлен в зародыше. Зато граф Шампани, противопоставивший себя обществу, остался один против всех. Французские аристократы так на него разгневались, что организовали новый заговор, теперь уже с целью отобрать у графа Тибо Шампань. Король не вмешивался. Какими уж способами графу Шампанскому удалось договориться с противниками — неизвестно, но удалось, вплоть до того, что граф Бретани решил отдать ему дочь в жёны.
Теперь уже возмутился король. Он пригрозил Тибо Шампанскому, что отберёт графство, если тот не разорвёт помолвку. Разрыв помолвки вызвал междоусобную войну, армии графа Бретани и герцога Бургундского вторглись в Шампань, графу Тибо ничего не осталось, как пожечь свои собственные деревни и города и запереться в замке. Тут король Людовик вмешался и всё отрегулировал.
Был заключён мир, но Тибо Шампанский должен был отдать своим противникам большое поместье плюс сорок тысяч ливров наличными. Наличных у графа не было, их заложил за него король. Но не просто так. В счёт долга Людовик забрал у Тибо графства Блуа, Шартр, Сансер и Шатолён. Граф лишился немалого куска своих владений. И правильно, будет в следующий раз знать, как идти против общественного мнения и помогать главе государства. Правда, Людовик в это время был ещё подростком, так что все заслуги следует приписать королеве-матери Бланке Кастильской.
О религиозных диспутах. Как-то в знаменитом аббатстве Клюни была организована встреча католических священников и раввинов, на которой предполагалось побеседовать о различиях в вере и попытаться логически доказать оппонентам свою правоту. Примечателен сам по себе факт созыва такой конференции. Правда, закончилась она совершенно абсурдным образом.
В аббатстве находился один бедный рыцарь — калека, которого монахи подкармливали, и который тоже возжелал в диспуте поучаствовать. Он сразу же задал вопрос самому учёному раввину, верует ли тот в непорочное зачатие Девы Марии. Раввин ответил отрицательно. Тогда рыцарь сказал раввину, что он дурак. А немного подумав, стукнул костылём по уху. На этом диспут закончился. Аббат был сильно расстроен срывом мероприятия, ему неудобно было как перед своими единоверцами, так и перед раввинами. Тем не менее король Людовик, рассказывая об этом случае Жуанвилю, ставил поступок рыцаря ему в пример.
Между Францией и Англией шла вялотекущая война. То есть, война была, а сражений не было, и вообще, армии противников разделял Ла-Манш. Граф де Ла Марш из каких-то своих соображений послал людей к королю Англии с известием, что все французские сеньоры готовы его поддержать, как только начнутся военные действия. Генрих III быстренько переправился через Канал, но никаких союзников, кроме одного графа де Ла Марша, почему-то не обнаружилось. Состоялось сражение, французы победили, Генрих убрался на Остров, а граф был пленён и за свои художества арестован.
Он взял с собой в тюрьму жену и детей. Прокомментировать не могу.
Приключения клирика (насколько я понял — ученик священника). Порядок в средневековом Париже поддерживали стражники. Кроме поддержания порядка, стражники занимались и другим делом — грабили прохожих (не думаю, что читатели сильно удивятся). Так вот, трое стражников ограбили одного клирика, культурно так ограбили, просто раздели до нижнего белья. Но, как ни странно, клирику не понравилось. Понятно, что у уважающей себя духовной особы дома нашлись меч и арбалет. Клирик зарядил арбалет и взял с собой ребёнка нести меч. Короче, одного из стражников он застрелил, второму отрубил ногу, а третьего загнал в частный дом, где немного повозившись, разрубил ему голову до зубов (вот радость-то хозяевам).
Конечно, за такое неуважение к закону клирик заслуживал сурового наказания. Но трупы попались на глаза королю, король был милостив и как раз собирался в крестовый поход. Духовная карьера была испорчена, но от светского наказания клирик был избавлен и получил хорошую возможность сложить голову где-нибудь на берегах Нила.
Вот и начался крестовый поход. С неприятными приключениями (шторм), но в целом удачно. Дамиетта захвачена. Хотя этот город предполагалось сделать впоследствии форпостом христианства на Ниле, удержать армию от грабежа было невозможно. Но вся добыча должна была быть собрана в одном месте, а потом поделена. Жуанвиль мимоходом удивляется: как это в таком богатом городе христианской армии удалось награбить добра всего на шесть тысяч ливров. Имеются в виду ценности, которые были законопослушно доставлены легату для делёжки, а предполагать, что славные воины кое-что утаили — как-то неприлично.
Зато король Людовик следил за морально-политическим воспитанием своей армии. Войско заметно уменьшилась из-за того, что рыцари и солдаты, замеченные в контактах с проститутками, из армии изгонялись.
Всё равно было весело. Графы и некоторые другие сеньоры закатывали грандиозные пиры. Всё бы ничего, но такие развлечения требовали огромного количества продуктов, которые потихоньку становились в Дамиетте страшным дефицитом.
Но вот возобновились боевые действия. Картинка из жизни рыцаря без страха и упрёка. Армии противников стоят друг против друга, маневрируют понемногу, сражения так и не произошло. Рыцарь Готье д‘Отреш прямо из шатра выезжает на коне и в одиночку бросается на врага. Но под ним — жеребец, а у мусульман, в основном, кобылы. Поэтому конь д‘Отреша сбросил своего хозяина и помчался вперёд, в гущу армии султана, налегке. Рыцарь остался лежать на нейтральной территории, но, прежде чем его вытащили свои, успел получить несколько ударов булавой от сарацин и к вечеру умер.
Король Людовик заметил, что не хотел бы иметь тысячу таких рыцарей, которые не подчиняются приказам. Прямо пророк. Через сто лет его потомок Жан Добрый попал в плен к англичанам именно из-за тысячи рыцарей, без приказа начавших атаку.
Караульная служба в армии крестоносцев была не на высшем уровне. Каждую ночь сарацины пробирались в лагерь и убивали спящих христиан. Правда, надо отдать должное, потом Людовик реорганизовал систему охраны лагеря и сильно осложнил жизнь сарацинским диверсантам. Но где же семисотлетний боевой опыт Капетингов-Каролингов-Меровингов?