Сторонники всеобщей воинской повинности ссылаются на объективные, по их мнению, причины: исторические и экономические. Для России якобы с незапамятных времен характерен массовый характер военной службы.
В экономическом отношении указывается, что профессионализация войск совершенно невозможна из-за неготовности экономики и скудости бюджета. Постараемся посмотреть, насколько это соответствует действительности.
За тысячелетнюю историю российского государства, неотъемлемым ее институтом были вооруженные силы. Со времен киевских князей основу их составляли профессиональные дружины, включавшие дружину «старшую» и «младшую». Дружинники выполняли очень широкие функции кроме военных, участвуя в сборе налогов, поддержании порядка и управления.
Служба в дружине была почетной. Она формировалась нередко из представителей знатных родов, но, в то же время, путь в нее был открыт и выходцам из низших слоев. Дружинники являлись друзьями («другами») князя и были связаны с ним личными договорами. Дружинник был свободен в выборе сюзерена и в любое время, кроме войны, мог либо уйти к другому князю, либо сменить профиль своей деятельности. Дружины многих князей были значительны и достигали нескольких сот или тысяч человек.
Кроме дружин в Древней Руси существовало народное ополчение, созываемое в случае необходимости по решению «вече» — народного собрания. Нередко князья также привлекали на службу кочевников. Таким образом, в раннефеодальный период мы не можем увидеть в Древней Руси других мотивов поступления на службу или участия в боевых действиях, кроме личного желания либо осознанной необходимости.
Принудительное привлечение на службу существовало в период монгольского ига, когда русские дружины были вынуждены участвовать в походах ордынских ханов.
В период Московского государства также не просматривается принудительного характера военной службы. Вооруженные силы этого периода формировались по нескольким принципам.
Основу их составляло дворянское поместное войско. Получая земли с крестьянами на условиях службы, дворяне обязаны были выступать «конно, людно и оружно» по первому требованию, приводя с собой отряд крестьян — «боевых холопов». У крестьянина был выбор: вступить в «боевые холопы», перейти на земли другого владельца, либо нести «тягло» — выплачивать налоги.
При Иване Грозном формируются стрелецкие полки. Стрельцы получали небольшое жалованье и имели право заниматься ремеслом и торговлей в свободное время, не платя налогов. В стрельцы набирались желающие из различных слоев населения и, зачастую, туда было весьма непросто попасть.
Существовала группа служилых людей «по прибору». Их положение было сходно со стрельцами. Служилые люди «по прибору» были добровольцами, желавшими нести службу при небольшом жалованье и освобождении от налогов их торгово-ремесленной деятельности.
Основной их функцией была служба на границах и в городах (служилые люди «засечных» городков, пушкари, воротники, городовые казаки
Традиционно на службу привлекались казачьи отряды, для которых «государево жалованье» было немаловажным стимулом, особенно хлеб и порох.
Таким образом, вплоть до Петра I, российские вооруженные силы строились на добровольной основе. Условия оговаривались «рядом» — договором обеих сторон.
В XVII веке общая численность войск достигала 200 тысяч человек при максимальной численности населения в 10−12 миллионов,
Военная реформа Петра I, значение которой сильно преувеличено, внесла изменения в сам порядок формирования войск. Фактически, в допетровский период, вооруженные силы начали постепенную эволюцию в сторону профессионализма. Однако петровское увлечение западными заимствованиями привело к введению в России сильно измененной шведской модели.
Заложив основы рекрутчины, Петр I более чем на полтора века определил ход развития войск. Рекрутская система превратилась в ненавистную и обременительную для народа повинность. Период проведения рекрутских наборов считался тяжелым бедствием. С рекрутом прощались, как с покойником.
Своего апогея рекрутчина достигла в правление Николая I, получившего прозвище Николая «Палкина». В это время от болезней и побоев в армии умирало до 40% от всех пришедших на службу солдат, что во много раз превышало все боевые потери. Полнейшее бесправие солдат обращало на себя внимание и деятелей культуры. Вспомним рассказ «После бала» Льва Толстого. Крымская катастрофа воочию показала всю эфемерность созданной Николаем I военной машины.
Царь-«освободитель» Александр II, отменивший крепостное право, в течение двух десятилетий не решался на проведение военной реформы, такова была сила инерции и сопротивления военной верхушки. Военный министр Дмитрий Милютин при проведении реформы опирался опять же на западные образцы.
Он взял за основу модель массовой армии, возникшей в период наполеоновских войн и принявшей наиболее законченный вид в Пруссии. Смысл ее состоял в сокращении сроков службы с целью увеличить численность запаса и сократить количество войск в мирное время. К Первой мировой войне численность войск составляла 1 миллион 100 тысяч человек при значительной доле казаков.
После революции большевики пытались построить Красную Армию на добровольной основе, но уже в 1918 г. отказались от этой затеи. Однако окончательно РККА принимает массовый характер только на пороге Второй мировой войны.
В целом, система массовых армий, возможно, была оправдана в течение XX века, в связи с двумя мировыми войнами. Однако в связи с развитием вооружений нового поколения уже к 1960-м годам необходимость ее ставится под сомнение. Появляются полностью построенные на профессиональной основе армии.
Советская Армия к концу 1980-х годов насчитывала в своем составе более 1 миллиона офицеров и прапорщиков, причем в наиболее высокотехничных родах войск они превышали численность солдат. Этого было вполне достаточно для формирования профессионального костяка вооруженных сил.
Анализ современной ситуации показывает следующую картину. По плану призыву подлежит лишь небольшая часть от общего числа молодежи призывного возраста. Таким образом, утверждение о роли войск при подготовке запаса не подтверждается практикой.
Общая численность войск колеблется в пределах 1 миллиона человек, что сопоставимо с численностью милиции или частных охранников. Учитывая, что общая численность силовых структур превосходит число собственно войск, утверждение о невозможности экономически содержать профессиональные вооруженные силы также не находит подтверждения.
В данном случае речь идет о рудименте сознания, характерном для части военной элиты, не осознающей ценности человеческой жизни вообще и солдатской в особенности. Относительная «дешевизна» массовой армии в РФ возможна лишь при существующем бесправии человека, когда ценность солдатской жизни сведена к нулю. При изменении отношения к человеку, осознании уникальности личности и ценности жизни профессионализация войск окажется несравнимо более приемлемой.