Что особенного было в этом человеке, если через 90 лет после его смерти, после 70 лет советского наплевательского отношения к нему, извращения его идей и замалчивания его заслуг перед Отечеством, он уже в свободной России стал героем, которого чтят и уважают многие? Похоронен уже в третий раз, теперь на почетном месте — в Донском монастыре в Москве.
Владимир Оскарoвич был офицером с высокими этическими и патриотическими стандартами. Выл верующим христианином, верным мужем и любящим отцом. Был монархистом по причине убеждения в том, что монархия — единственный для России гарант стабильности и единства. Февральскую революцию и свержение царя принял неохотно, но спокойно. Зато большевистский переворот, фальшиво названный потом Октябрьской революцией — с отвращением и враждой.
Как только появилась возможность военного выступления против коммунистической власти — сделал это без колебания и последовательно боролся с красной заразой до самого конца жизненного пути. А так началась эта борьба…
8 июля 1918, вскоре после изгнания большевиков из Самары восставшим Чехословацким корпусом, русские офицеры организовали первые отряды молодых добровольцев, можно сказать, повстанцев, для защиты от контратакующих красных. Так как силы их были невелики — несколько рот пехоты, эскадрон кавалерии и две пушки, никто из офицеров не спешил взять на себя ответственность командования этой «армией». Шансы её против большевистских частей были всем ясны. Все офицеры молчали, потупившись… Внезапно поднялся скромный на вид, почти никому неизвестный 36-летний подполковник, и тихо сказал:
— Раз нет желающих, то временно, пока не найдется старший, разрешите мне повести части против большевиков…
В первый бой подполковник Каппель двинулся с отрядом из 350 добровольцев на Сызрань. В этом городе было 2 тысячи красноармейцев. Благодаря хитрому, хотя и рискованному манёвру — удар очень малочисленными силами с двух сторон, — невероятное свершилось. Город был освобождён, разбитые красные бежали, оставив победителям в качестве трофеев много военного имущества. На его базе добровольцы «конструируют» «бронепоезд» и сразу гонят его на Ставрополь (ныне Тольятти — в честь итальянского коммуниста), находящийся в 90 км от Сызрани.
Появляются там так неожиданно, что враг застигнут врасплох и бежит. Затем «каппелевцы» (так начинают называть себя солдаты бригады Народной Армии) освобождают ряд городов Поволжья, среди которых и Бузулук, где Каппель получил осенью 1918 г. чин генерала. Оттуда они срочно возвращаются в место своего «боевого крещения» — в Сызрань, где местным добровольцам не удается сдержать нажим Красной Армии, которой командует Лев Троцкий.
Молниеносно пересекая Волгу, Каппель попадает в Сызрань, громит там красных и едва не пленит самого Троцкого. Белые разъезды успели захватить шофера с автомобилем. Оказалось, что только что убежавшими были сам Троцкий и его адъютант.
Но не может Каппель даже порадоваться успеху, т.к. срочно нужен под Симбирском (ныне Ульяновск). Он меняет транспортное средство — с судна на лошадь, и летит 200 км под Симбирск, который защищали 2 тыс. хорошо вооруженных большевиков под командованием комкора Гая (в 1920 г. командира 2-го Конного Корпуса, который в Польше зверски убил около 1000 пленных поляков. Потом после поражения под Варшавой в августе, окруженный Войском Польским, вынужден был с остатками своих убийц спасаться в Германии, в Восточной Пруссии, где немалая их часть умерла от ран и болезней в лагерях для интернированных красноармейцев).
Гай получил приказ от Главнокомандующего Красной Армией Вацетиса: «Симбирск оборонять до последней капли крови».
Но неожиданное наступление, да еще и не с той стороны, откуда его ожидали (большевистская разведка доложила, что Каппель перемещается по Волге), застала красных врасплох. Когда каппелевцы пошли в штыковую атаку, красные не выдержали и бежали, оставляя свое оружие и амуницию, не успевая расстрелять «врагов народа». Успех был ошеломляющим. Владимир Оскарович впервые публично выступил в городском театре, обращаясь к жителям Симбирска за поддержкой в борьбе за Отчизну. После этого выступления его отряд стал быстро пополняться добровольцами.
Владимира Оскаровича самарский КОМУЧ повысил до полковника, а Троцкий назначил за его голову денежную премию — пятьдесят тысяч рублей. Читая этот приказ, Каппель рассмеялся:
— Я очень недоволен — большевики очень дешево нас оценили, — и добавил угрожающе: — Ну да скоро им придется увеличить эту цену…
Случай представился очень быстро. Вопреки указаниям КОМУЧа, который стал завидовать полководцу в славе у населения, молодой вождь решил ударить по большевикам в стоящей в 200 км Казани. Имея 3 тыс. людей и 4 орудия, перевёз на суднах часть своей пехоты южнее города, а сам с остальными частями высадился севернее Казани. Силы, обороняющие Казань, были в три разa мощнее и еще подкреплены «ленинской гвардией» — 5-м латышским полком, который прислали в качестве надёжнейшей революционной силы. Но использованные Каппелем суворовские «быстрота и натиск», неожиданность и разные направления атак (с юга, с севера, плюс действия заговорщиков внутри города) привели мультинациональные силы красных к к полному поражению. Судьбу битвы решила фланговая атака сербского батальона майора Блатовича на 5-й латышский полк, который впоследствии сдался.
В освобожденной Казани были захвачены огромные склады с вооружением, боеприпасами, медикаментами, амуницией, а также с золотым запасом России (650 млн. золотых рублей в монетах, 100 млн. рублей кредитными знаками, слитки золота = 500 тонн золота).
В этот радостный момент из Самары Владимир Оскарович получил приказ: «Спасайте Симбирск!» Погрузив свои части на пароходы, Каппель поспешил туда.
Чтобы использовать эти успехи, Каппель предложил офицерам Генштаба сходу взять Нижний Новгород, где находилась вторая часть золотого запаса Российской империи, что лишило бы большевиков средств: до подписания «Дополнительных соглашений» к позорному Брестскому миру оставалось всего 20 дней. Одним из условий была передача Германии 500 млн. золотых рублей из этого запаса.
Владимир Оскарович надеялся не только взять Нижний Новгород, в котором на Сормовском заводе организовался подобный воткинско-ижевскому антибольшевицкий мятеж, но планировал пойти дальше, на Москву. Однако трусливое командование и гражданское правительство не согласилось на очередной победоносный рейд «волжского Наполеона».
Правильно написал потом Михаил Афанасьевич Булгаков: «Трусость — самый страшный порок человечества». Но причиной осторожности этих политиканов не была лишь забота о судьбе войск. Они боялись: что, если этот монархист возьмет Первопрестольную…