Альбом открывает ерническое предложение Уотерса посетить очередное стадионное шоу («In the Flesh?»). Автор издевательски спрашивает воображаемых слушателей: «Что вы хотите увидеть… Просто ощутить дрожь возбуждения… Или взглянуть, что скрывается под масками?». Помпезное вступление завершается звуком пикирующего бомбардировщика, раздается взрыв, уносящий из жизни отца главного героя, а вслед за ним — плач рожденного ребенка. Путь нового существа по «тонкому льду жизни» («The Thin Ice») начался. Безотцовщина кладет первый кирпич в Стену Пинка. Второй кирпич закладывает бесчеловечная система образования, построенная на унижении личности и стирании индивидуальности.
«Нам не нужно образование.
Нам не нужен контроль над мыслями,
Не нужен мрачный сарказм в классах.
Учителя, оставьте детей в покое!
Эй, учитель, оставь-ка нас в покое!
Все как есть — это лишь еще один кирпичик в стене.
Все как есть — ты лишь еще один кирпич в стене».
(«Another Brick In The Wall, part 2»)
Отец Роджера Уотерса — Эрик Флетчер Уотерс — действительно погиб в 1944 году за несколько месяцев до рождения сына. Мать долго скрывала это известие, пока Роджер, как и маленький Пинк в фильме, не нашел военную форму и похоронку.
Затем Стену помогает возводить чересчур заботливая мать, пытающаяся всеми силами оградить ребенка от реалий жизни, «контролировать всех его друзей и подружек».
«Тише, детка, не плачь.
Уж мама позаботится, чтобы все твои кошмары стали явью.
Мама вселит в тебя все свои страхи.
Мама никуда не отпустит тебя из-под своего крыла.
Она не позволит тебе воспарить, но может быть позволит попеть.
Мама окружит тебя уютом и теплом
О, детка, конечно же, мама поможет построить стену».
(«Mother»)
Кстати, «Стена» нередко заставляла Уотерса оправдываться перед журналистами, объясняя, что это не чистая «автобиография», и в данной песне он не имел в виду свою мать — коммунистку, активистку и просто хорошую женщину.
После песни «Mother» следует довольно животрепещущая во времена «холодной войны» и ядерной угрозы (и, к сожалению, не устаревающая) песня «Goodbye Blue Sky» («Прощай, голубое небо»), воплотившая в себе антивоенные настроения и страхи.
Затем перед нами появляется уже взрослый Пинк — Пинк рок-звезда, гастролирующий по городам и весям, в то время, когда жена вовсю ему изменяет… Стоит сказать, что женофобные тенденции, подкрепленные жуткой мультипликацией Скарфа и фильмом Паркера (женщина изображается ужасным плотоядным цветком или скорпионом), имели вполне конкретные причины, связанные с недавним разводом Уотерса, стоившим ему немало нервов.
В альбоме Пинк, обнаружив, что трубку в его доме поднял мужчина, с горя приводит в номер отеля одну из «группиз», а там внезапно устраивает выход накопившимся эмоциям, круша мебель и аппаратуру («One of My Turns»). В итоге Пинк понимает, что ни секс, ни наркотики не приносят ему ни удовлетворения, ни наслаждения… «Мне вообще ничего не нужно, и не думаю, что мне что-нибудь понадобится», произносит герой и закладывает последний кирпич. Стена достроена, и он полностью скрывается за ней от мира.
Тем не менее вторая часть альбома открывается криком о помощи («Hey You») и вопрошением: «Есть ли кто-нибудь с той стороны?» («Is There Anybody Out There?»). «Никого нет дома» («Nobody Home»), сам себе отвечает автор и представляет в этой песне яркий собирательный образ утомленной рок-звезды.
«Это песня обо всех типах людей, которых я знал», говорил Уотерс. И действительно, «перманент от Хендрикса», «ботинки на резинках» и «13 каналов дерьма по ТВ» — это опознавательные знаки бывшего соратника по PINK FLOYD безумного Сида Баррета, «рояль, поддерживающий мои бренные останки» — язвительный укол в сторону коллеги клавишника Рика Райта, а «блюз, сыгранный опухшей рукой» отсылает нас к Эрику Клэптону — к тому времени доведенному наркотиками и алкоголем до нечеловеческого состояния.
Все это бесцельное и самодостаточное безумие прерывается пронзительной молитвой «Bring The Boys Back Home» («Верните парней обратно домой»), посвященной, видимо, как солдатам, так и потерявшимся в гастрольном угаре музыкантам.
Но Пинк не в силах пробить Стену. Изолированный от мира, лишенный всех желаний, он погружается в «Уютное оцепенение» («Comfortably Numb»).
«…Когда я был ребенком,
я видел быстро промелькнувшую перед глазами картину.
Видел краешком глаза.
Я повернулся, чтобы рассмотреть получше, но опоздал.
И теперь точно не вспомню —
Ребенок вырос.
Сон пропал.
А сам я стал удобно оцепенелым».
В таком бессознательном состоянии обнаруживает Пинка взломавший дверь концертный менеджер. С помощью медпрепаратов нашего героя кое-как приводят в себя и отвозят на концерт. В воспаленном сознании Пинка концерт из музыкального действа превращается в настоящий фашистский митинг, где рок-звезда чувствует себя этаким фюрером, а безликая толпа становится послушным орудием его воли. И в то же время толпа сама наполняет его своим «коллективным бессознательным», требуя очистить Британию от «отбросов». А кто же сделает это лучше червей?
«Сидя в бункере за своей Стеной,
ожидаю прихода Червей.
В полной изоляции за своей Стеной,
ожидаю прихода Червей.
Жду, что вырубят высохшие деревья,
что очистят от скверны весь город,
что последую за Червями,
что надену черную рубашку,
что вырву всю сорную траву,
что разобью Их окна
и взломаю Их двери,
Предвкушаю окончательный приговор,
который повергнет Их в смятение,
Предвкушаю, как сам уподоблюсь Червям,
как вызову Ливни и разожгу Печи
в ожидании гомиков и черномазых,
Красных и евреев,
Предвкушаю, как сам уподоблюсь Червям!
Ты хотел бы видеть вновь
справедливость в Британии, мой друг?
Все, что ты должен сделать —
это последовать за Червями!
Ты хотел бы отпустить своих
цветных братьев домой, мой друг?
Все, что необходимо сделать —
это уподобиться Червям!»
(«Waiting For The Worms»)
В анимации по улицам городов шествуют ужасные скрещенные молотки — выдуманный Скарфом символ новоявленных скинхедов, возглавляемых Пинком, — молотки, готовые размозжить голову любому, вставшему на их пути. Кровь… Насилие… Разрушение…
СТОП!!! — опомнившись, кричит Пинк. Наваждение спадает, и бывший фюрер так же быстро превращается в маленького слабого ребенка, запертого в Стене, желающего «снять униформу» и уйти со сцены. И тут (вполне в духе «Процесса» Ф. Кафки) начинается не менее фантасмагорический Суд, уличивший героя в «проявлении человеческих чувств». Председательствует здесь «Его честь Червь», а показания дают уже известные нам Учитель, Жена и Мать. Приговор неизбежен и жесток: Судья приказывает разрушить Стену, разоблачить суть героя, обнажить Пинка перед людьми…
Взрыв — и Стена падает… Пинк открывается другим так же, как это сделал Уотерс в альбоме. Открывается в надежде найти понимание себе подобных…