Самый первый фильм о Голодоморе — «Голод-33», снятый, как я понимаю, как только появилась возможность, в 1991 году Олесем Янчуком на киностудии имени А. Довженко, — получает очередную премию на зарубежном кинофестивале.
Одного из оккупантов в «Голоде» играет тридцатилетний киевлянин Алексей Горбунов. Начало девяностых было революционными для Горбунова — роль в фильме «Яма» (по Куприну) сыграна им почти в том же образе — аморального существа, которое, усердно теоретизируя и используя любые средства, борется за некую «высшую справедливость».
Исторические хроники совершенно дискредитировали способ борьбы, доставшийся прототипам персонажей Горбунова. Побеждая, рассуждающие о благе людей заливают небывалой кровью побежденные тирании. Борец за свободу всегда оказывается почему-то ужаснее предыдущего угнетателя. Роль Горбунову удалась. В 1991 году молодому актеру было присуждено звание Заслуженного артиста Украины.
Режиссер Янчук, судя по фильмографии, весьма политкорректен, много снимает на национальную тему. Однако «Голод-33» не напоминает — на мой взгляд — традиционную грубую пропаганду, к которой остатки моего поколения привыкают второй раз. Скорее, вы воспримете фильм как очень медленную, тихую, малоцветную, скорбную песню. Стон. Тем, кто на Украине жил, — тем будет сложно смотреть из-за собственных ассоциаций, ярких картинок воспоминаний, которые будут вклиниваться в череду экранных образов и символов.
В фильме гибнет украинская семья. Смерть приходит в просторный дом, государство разрушает некогда крепкое хозяйство главных героев картины — Дарьи и Мирона (Галина Сулима и Георгий Морозюк). Есть длинная сцена ближе к концу фильма, когда полумертвых людей красноармейцы сбрасывают в огромную яму, туда же бросают бревна, сжигают тела и засыпают землей. Тела можно сжечь. Засыпать пропагандой. Но история — это очень вредная тётка, которая всегда про всё узнаёт. От кого? От выжившего ребенка. От последнего осколочка рода.
Фильм снят по роману крупнейшего украинского литератора и философа с трагической судьбой — Василя Барка. «Желтый князь». Первый роман про Голодомор был написан в эмиграции, в 61 году в Нью-Йорке, и опубликован на Украине только в 1991 году. Сейчас книга «Желтый князь» включена в обязательную школьную программу Украины. Настанет время — перевод будут изучать российские школьники. Перевод, кстати, существует, вышел в издательстве «Дружба народов» в 2001 году.
Кажется, уничтожая украинские национальные чувства, господа революционеры не очень-то преуспели, если через семьдесят лет после геноцида я, украинка, только по слуху разбирающая часть украинской речи, родившаяся в другой стране, думающая на русском языке, всегда очень четко понимаю, как велика историческая вина России.
Может, воспоминания про войны, голод и колоски, про расстрелы и ссылки, про усыновленных, оставшихся от раскулаченных семей детей — не совсем то, что следовало бы слушать октябренку. Ну, или кем я тогда была, когда были живы девяностолетние старики.
Знаете, что будет дальше? Со временем повсеместно признают преступления большевиков; всем миром осудят; Россия выплатит компенсации всем, кого оккупировала; и живым, и мертвым присвоят положенный статус жертв; напишут книгу памяти, в которой будет пять миллионов имён. Коммунистическую символику рано или поздно в России запретят и приравняют к фашистской. Несколько десятков лет — и всё это произойдет. А Украина восстановит свои силы. Потому что невозможно уничтожить народ.
— Бабушка, это кто?
— Это родына.
— А это кто?
— Тоже родына.
— А это что за могила? — Могила с «ненашей» фамилией и красной звездой сверху. На остальных кресты. — Таких фамилий ведь у нас нет?
— Это красноармеец. Не из нашего села.
— А кто за ней ухаживает?
— Мы.